Слезы Огня - стр. 10
К появлению второй дочери наш отец Везнич уже поднял хозяйство и теперь на месте старой покосившейся избы стоял крепкий большой дом с хлевом и курятником, а рядом был разбит огород, да еще за домом подрастал молодой сад с яблонями и грушами.
Я помню отчетливо тот день, когда появилась Милолика, потому что именно с того дня моя жизнь медленно, но верно стала меняться и не в самую лучшую сторону. Если раньше мать хоть иногда да могла приласкать меня, то теперь обходила стороной и только давала работу по дому, нагружая все больше и больше. Я всегда замечала за ней эту непонятную отстраненность. Она вроде бы относилась ко мне хорошо, но я не чувствовала ее любви и порой казалось, что эта женщина мне совершенно чужая. Да и непохожа я была ни на нее, ни на отца. Если Первуша родился словно материнское отражение, а Милолика была повторением отца, то я была вообще непонятно на кого похожа. Начать хотя бы с того, что мои волосы были ярко рыжего цвета и, хотя отец постоянно твердил, что это у меня от бабушки, я согласно кивала, а втайне понимала, что он лжет. Зачем…я не знала.
Отец относился ко мне тепло, так, как, наверное, относятся все отцы к дочерям. И порой защищал меня от матери и ее вечных побоев мокрой тряпкой, которой она орудовала не хуже, чем дружинники нашего князя своими мечами. Кажется, что опасного может быть в мокрой тряпке…ан нет. После побоев мое тело покрывалось ссадинами и синяками, словно меня хлестали крепкой ладонью. А однажды, лежа на лавке перед печкой, мне тогда исполнилось тринадцать лет, я услышала разговор родителей, сидевших перед огарком свечи за длинным деревянным столом.
- Ты говорил, что ее заберут, – голос матери звучал крайне недовольно.
- Говорил, - ответил отец.
- Сколько ж можно ждать? – спросила она.
- А чем тебе девчонка мешает? – поразился Везнич.
- Да вот мешает, - громко воскликнула мать и словно опомнившись, зашептала еле слышно, да так, что мне пришлось навострить уши, - Не наша она. Чужая.
- Да что ты такое говоришь, Оляна, как чужая? Да она с рождения с нами…
Мать зашумела отодвигаемой лавкой. Видимо встала из-за стола. Я напряглась, обратившись вся в слух. Сердце в груди билось словно у птички, попавшей в силки. Я закусила губу, чтобы не плакать.
- Она чужая, – повторила мать сухим голосом и добавила, - Я проклинаю тот день, когда ты пошел на ее плач, там в лесу. Лучше бы уж она замерзла рядом со своей матерью. Девчонка странная, да ты что сам не видишь этого? Она же ведьма какая-то. Ты не ее косы посмотри! Рыжие, как адово пламя!