Слезы Луны - стр. 5

Закончив с обязанностями, я направился через портал в наше родовое имение. Мне опять предстояла утомительная ссора с матерью, оттягивать этот разговор всё равно уже не имело смысла, нужно дать ей понять, что я сам с этим как-нибудь разберусь.

Подойдя к главному входу, нажал на наш фамильный герб феникса с горящими крыльями. Защитная магия дома признала меня, птица ожила и взлетела, двери отворились, пропуская в огромную, богато обставленную гостиную. Чего тут только не было: дорогая мебель, изысканно вырезанные гардины с тяжелыми шторами из редких тканей, закрывающие огромные окна почти от пола до потолка, на стенах из янтарного камня сурелу висели картины самых известных художников, и все это великолепие венчал камин, инкрустированный рубинами, так как ночи в Иберии все же были довольно прохладными. И это лишь малая часть того, чем был заполнен весь дом, но главное богатство мать приберегла для своих покоев: роскошный светящийся фонтан, который был наполнен чистейшей водой. Это поистине являлось настоящей драгоценностью, если учитывать, как мало её было в империи. Вот до такой степени она любила роскошь, и не могла упустить случая, чтобы всем показать величие и изысканность её вкуса. Чего не скажешь об отце. Он ценил сдержанность буквально во всём. И это касалось не только обстановки его кабинета и личных отдельных комнат, но и отношений в семье. Вот и капризы жены он тоже сдержанно терпел, как впрочем и повеления императора. Иногда мне казалось, что он, как та скала, о которую как бы не бились волны и не ярился ветер, будет спокойно стоять и взирать на всех, как на букашек, с высоты своего опыта и силы... Так родители и жили, вроде и вместе, но как с разных миров. Особенно раздражало мать то, что я был так похож на отца. Нет я, конечно, не стригся сильно коротко, аристократу полагается иметь длинные, заплетенные в хвост волосы и не отращивал бороду — мне по рангу не дозволено, а вот характером я был весь в него, поэтому она постоянно пыталась меня изменить, привить любовь к изысканным манерам и прочей ерунде... С этими мыслями я сел в моё любимое кресло у камина, наколдовал себе бутылку Иберийского вина, и приготовился выслушивать очередные нотации. Но, к моему удивлению, ко мне подошёл отец, а не матушка. Его лицо было печальным, а янтарные глаза смотрели вроде и на меня, но как-то отстраненно. Как будто он о чем-то глубоко задумался и это что-то сильно его тревожило.

— Благослови тебя Свет, сын, — сказал он, будто очнувшись, когда подошел к креслу впритык. — Нужно срочно поговорить. Твоя мать нам не помешает.