Слёзы чёрной речки - стр. 39
Защищая своих подруг, парни мстили деду. Одним из способов «вендетты» было петушиное пение, и главную роль здесь исполнял Леха.
Подкравшись под окно, он громко и заливисто кукарекал. В ответ на это в избе незамедлительно происходила надлежащая реакция. С шумным кряхтением дед Мирон слезал с печи, шлепал по полу босыми ногами, проходил к столу и, зажигая керосинку, баритонил:
– Бабка, вставай! Слышишь, петух поет? Пора корову доить!
Бабка вставала и будила невестку, которая топила печь и разогревала завтрак. Невестка будила мужа, он, нехотя вставая с теплой кровати, недовольно ворчал на темноту за окном. Бабка пинала спящую корову, та не понимала, чего от нее требуют в ночное время. Сам Мирон, теряясь в догадках о неопределенном времени суток и не изменяя своей привычке ходить на зорьке за ключевой водой, крался под горку к шумному ручью:
– Что-то темно сегодня… Странно! Все спят, и огней не видно… И собаки не лают!..
Но собаки залаяли на всю округу от неожиданного грохота покатившихся под горку ведер, выпущенных из рук деда Мирона. Дед летел вслед за ведрами, а спрятавшаяся за забором молодежь едва сдерживала смех, торжествуя победу. Леха спешил убрать с тропинки чурку.
Потом в староверческом доме начиналась перепалка: бабка ругала Мирона за то, что он, старый хрыч, не отличает ночи от утра. До рассвета оставалось еще не мене трех-четырех часов.
Эта шутка так понравилась Анечке, что Леха «пустил петушка» деду Мирону и в следующую ночь. Полученный эффект превзошел все ожидания. Невыспавшаяся бабка огрела своего возлюбленного ухватом по сутулой хребтине. Сам же Мирон рано поутру обежал весь староверческий клан, задавая один-единственный вопрос, который заставлял задуматься не только его:
– У вас по ночам петухи под окнами кричат?..
Но ни у кого петухи по ночам не голосили. Озадаченный дед терялся в догадках еще больше, набожно крестился и, выпучив в испуге глаза, шептал посиневшими губами:
– Не иначе как знамение посетило!..
Леха был на вершине блаженства. Он уже несколько дней ходил в героях. Но самым важным для него было настроение его возлюбленной, которая вместе с подругами от души смеялась над проделками Алексея и не переставала одаривать многообещающими взглядами.
Третья ночь была решающей: Анечка пообещала одарить Леху поцелуем. Лишь бы только дед Мирон откинул что-нибудь посмешнее.
Андрей пророчески предупреждал зарвавшегося друга:
– Леха! Хватит, больше не стоит этого делать! Три раза в одно место камень не падает!
Но где там! Леха, ослепленный любовью и подбадриваемый толпой, гордо и вызывающе шел на очередной подвиг. Хрипло, протяжно и громко закукарекал он всем знакомую песенку.