Слёзы чёрной речки - стр. 30
Наконец они нашли то, что искали: в предпоследнем ряду был замазан увесистый, средних размеров камень. Острым концом он напоминал грозное орудие каменного века. Маша взяла его в руки, приподняла над головой – по весу подходит.
«Только бы не промазать! Только бы ударить точно!» – как молитву заклинала она.
А медведица была уже близко. Показались грязные когти, гребущие глинистую землю. Медвежонок торопился копать проход навстречу. Не переставая жалобно уркать, он старался изо всех сил: зарылся в землю с головой и нагреб позади себя большую кучу земли. Не более чем через минуту он исчез из виду, провалился в землю, словно его и не было.
За стеной послышалось довольное урчание. Хозяйка тайги радостно, но степенно облизывала беснующегося медвежонка, который нетерпеливо суетился, подпрыгивал, стараясь дотянуться до груди матери и прижимаясь к ее животу. Она навсегда запомнит эту ночь, ночь ее позорного поражения. Теперь до конца своих дней медведица будет помнить, как ее безжалостно кусали острые языки пламени, и что творец огня – человек.
А это значило, что в ее поражении виновен только он. Затаив зло на двуногое существо, она будет ждать часа возможной расплаты. И когда наступит этот час, неизвестно, кто выйдет победителем…
Медведица уходила в тайгу, в свой родной дом, подальше от людей. Она была в своей вотчине и никого не боялась, с шумом ломилась через лес: «Это иду я – хозяйка тайги! Со мной шутки плохи!»
Когда все стихло, Маша разжала пальцы. С глухим стуком камень упал девушке под ноги. Тяжело вздохнув, она присела на краешек нар.
До зимовья оставалось не более сотни метров, и Андрею уже виделся дым таежного костра, слышался веселый девичий разговор, а чувствительный нос охотника предвкушал вкусный и сытный обед. Но Марат приостановил ход, предупредительно всхрапнул и нервно засучил ногами.
– Ты что, дружок, родного дома не узнаешь? – ласково потрепал коня по гриве Андрей.
То, что он увидел, нисколько не удивило. Медвежьи следы встречались в тайге практически от самого Чибижека. Однако отпечатки медвежьих лап находились слишком близко от зимовья. Спешившись и приподняв ладонь правой руки, что для едущего позади него Алексея означало «Стой!», он снял перекинутое через голову ружье и, крадучись, пошел вперед.
Из-за густого курослепа-пихтача еще не было видно избы. Покатая крыша зимовья появлялась тогда, когда человек подходил к зимовью вплотную. Звуки и запахи, которые мерещились несколько минут назад, оказались самообманом, и это озадачило Андрея. А вскоре он увидел, что отпечатков медвежьих следов при приближении становилось больше: прежние человеческие и конские следы были затоптаны. Все говорило о том, что медведь побывал здесь этой темной ночью.