Слеза Мезамероса - стр. 8
– Нет, мой дорогой, – императрица пожалела сына. – Ты поймёшь почему я спросила о поцелуе. Среди эгресеров, как ты знаешь, есть два вида отступников. Первый – угасающие. Те, кто принял учение Мезамероса, но не следуют ему – не принимают пищу. Они умирают молодыми, не доживая до тридцати. Закон не трогает их. Это право – уйти из жизни от истощения. Одним из таких считался твой брат. Почти в каждой семье эгрессеров есть свои угасающие. Хвала богам, в нашей таких нет, но в других бывает и не по одному. И твой брат был их кумиром. Наследный принц – угасающий. О, они боготворили его.
– Почему боготворили? – мрачно усмехнулся Обран. – Боготворят и сейчас. То, что он поцеловал наложницу, ещё не значит, что он докончит её. Пока он в Прибрежье ничего не мешает ему обманывать императора.
Младший принц замолчал, почему-то вспомнив, как Нардэн и эта девка… как они смотрели друг на друга. Если брат сейчас и питается, то точно не ею.
– Думаю, ты прав, – согласилась императрица. – Но это уже не важно. Ты помнишь о втором виде отступников? Эгрессеры, не принявшие учение Мезамероса. Староверы. Их судьба в своё время была незавидна.
– Мать Нардэна, – Обран откинулся на спинку дивана и, запрокинув голову, посмотрел в потолок. – Да, я знаю. И что?
Воспоминание об этом тоже заставило испытать неприятные чувства. Он выплеснул свою злость Нардэну в лицо, назвав его мать шлюхой и пообещав ему её судьбу. И что сделал его брат? Посмотрел на него с жалостью. С жалостью!
Принц сглотнул ком, мешающий дышать. Брат пожалел его и потом – не сказал отцу об оскорблении его матери. Интересно почему? Оставил месть на потом, когда сможет сам рассечь ему язык?
– Ты так молод, сын мой, – вздохнула Интаис, – поэтому не знаешь, что те, кто исповедовал старую веру, имели очень чистые и острые грессы, и были отчаянно сильны.
Обран вздрогнул, опуская голову, но думал ещё мгновения, удивлённо глядя на мать.
– Старая вера запрещена уже пятьдесят лет. Артефакты, храмы и последователи уничтожены. И теперь о ней помнят немногие, – добавила к своим словам императрица, – разве что угасающие. В семьях этих почти предателей наверняка хранят воспоминания о старой вере…
– Подожди, – Обран остановил её, – ты хочешь сказать, что подозреваешь Нардэна в исповедовании старой веры?
Интаис наклонила голову, внимательно глядя на сына. Он обрадовался и возмутился:
– Почему ты раньше не сказала?
– Потому что это обвинение, как и любое другое требует доказательств, – пожала плечами императрица. – А доказать это трудно. Тем более, что все эти годы твой брат был просто угасающим, и его подозревали в осквернении себя. О его силе и чистоте я, как и все, услышала впервые.