Слепящий нож - стр. 46
– Третий Глаз проживает у подножия горы Инура.
– Вон той?
Гэвин указал на самую высокую гору. Впрочем, не настолько высокую, чтобы это препятствовало росту деревьев; она была вся покрыта зеленью.
«Однако же до нее неблизко!»
– Сколько тут, часов пять ходьбы?
– Шесть.
– Лошадей у вас, конечно, нет? – спросил Гэвин.
– У нас есть несколько лошадей, но их не используют, отправляясь на встречу с Третьим Глазом. Это паломничество, его следует совершать пешком. Благодаря этому остается время, чтобы подумать и подготовить свою душу к тому, что предстоит.
– Вот как! Что ж, когда Третий Глаз явится, чтобы повидаться со мной, она может приехать верхом. Я тоже хочу, чтобы она была в правильном расположении духа.
Целия неодобрительно вытянула сложенные трубочкой губы.
– Как и было предсказано…
– Она предсказала, что я откажусь к ней явиться?
– Да нет, я все про твои ослиные замашки.
Несколько мужчин рассмеялись.
– Если что, я говорю так не потому, что потакаю своим капризам. У меня есть работа, и я собираюсь приступить к ней немедленно.
Целия окинула взглядом две сотни вооруженных людей, окружавших Гэвина и Каррис:
– Вообще-то, я могу ведь и настоять на своем. Эти люди не просто вооружены, они еще и цветомаги.
– Ну а я – Призма, – отозвался Гэвин, словно досадуя, что до нее никак не доходит. – Ты вправду думаешь, что две сотни человек смогут удержать меня от выполнения того, на что направлена моя Воля?
Целия поколебалась.
– Мне кажется, ты напрасно идешь на конфликт.
– Слушайте, слушайте, – вполголоса пробормотала Каррис.
Порой Гэвину казалось, что весь мир наполнен идиотами. Сила может быть ножом, но часто ей приходится играть роль дубины. Такой человек, как Железный Кулак, мог себе позволить говорить мягко, потому что ему было достаточно встать, и всех окружающих охватывал трепет перед его физическим превосходством. Гэвину зачастую приходилось гнуть свою линию, потому что он не верил, что кто-то может сделать это за него. Это было необходимо, потому что если бы он позволил другим принимать решения, основываясь на предположении о его слабости, пришлось бы прибегать к грубой силе, чтобы выбить эту идею из их голов. Устрашение обходится дешевле, чем исправление ошибок.
Впрочем, то, что он сказал о Воле, не было пустыми словами. Извлекатели изменяют мир, навязывая ему свою волю. Среди наиболее могущественных цветомагов чаще обычного встречаются безумцы, бастарды, самовлюбленные кретины и просто мерзкие типы. И поскольку именно от них все зависит, окружающие их терпят. К Гэвину это относилось в первую очередь.