Слепой Орфей - стр. 7
– Куда теперь, налево? – перебил Грошний.
– Прямо. Короче, отполз я на карачках подальше. Чувствую, сейчас крыша потечет. Чтоб меня, травника, дерево ударило? Они ж меня любят! Ладно. Встал – ноги держат. Потрогал ствол – нормальный, живой, холода нет. Только дрожь изнутри. Но тоже нормальная – больное деревце. Ладно. Замазал надрубы землей, побрел к машине. А машины нет! Только след от разворота. А у меня ведь хоть машина и неказистая, но противоугонка – не просто железка с замком. Только дверь тронь – орать начнет, как олень в гону. Ты же слыхал?
– Слыхал,– согласился Грошний.
По днищу «Жигулей» застучал гравий.
– Приехали,– сказал водитель.– Тупик. И «Нива» твоя вон стоит, если тебе интересно.
Стежень распахнул дверцу, ухватил топор… Грошний поймал его за руку. Открыв бардачок, достал газовый пистолет, вложил в ладонь Глеба взамен топора.
– Покалечить ты и руками можешь,– сказал он.– А это поаккуратней.
Стежень сцапал пистолет, выкатился наружу и через секунду уже сидел внутри «Нивы».
Грошний посмотрел на топор, который держал в руке, потрогал лезвие, щелкнул ногтем. Металл отозвался чистым звоном. На лице Дмитрия появилось выражение искреннего интереса. Его пальцы быстро огладили стальную поверхность, нащупали бугорки полустершихся букв. Лицо Грошнего оживилось еще более. Взяв отвертку, он поскреб ею топор, затем поднес к лезвию огонек зажигалки. Пламя приобрело слабый фиолетовый оттенок.
Тут вернулся Стежень.
– Он, стервец! Был внутри, точно!
– Кто, леший? – рассеянно спросил Дмитрий.
– Почти.
– Чудеса,– пробормотал Грошний, не сводя глаз с топора.– Лешие уже машины угоняют.
– Я найду его, Димон! – решительно заявил Стежень.– Должен найти!
– А на кой? – Грошний ласково, словно живое существо, оглаживал лезвие.– Нечисть нынче в Красной книге. Негуманно, Глебушка.
– Дурак ты,– резко сказал Стежень.– А я его сделаю!
Грошний посмотрел на друга удивленно: давненько он не видел Стежня в таком возбуждении.
– Ладно,– согласился.– Ты его сделаешь. Или он – тебя.
– Хрен! – Стежень сгреб друга за отвороты куртки.– Я! Я сделаю! Я, дорогой мой, чемпион! Понял, мануал херов?
Грошний даже не пытался высвободиться, только хмыкнул и похлопал Дмитрия по широкой спине.
– Да,– сказал он.– Я мануал. А ты был чемпион. Теперь ты просто оборзевший знахарь.
Стежень засмеялся и отпустил куртку, вытащил из кармана пистолет:
– На, забирай свою красивую игрушку.
– Нравится? – спросил Грошний.– Триста баков. Махну на твой топорик.
– Не могу,– покачал головой Стежень.– Память дедова. Что, приглянулся? Заточку годами держит.– Поглядел на друга: – Ты что, всерьез? Про триста баков?