Слепая надежда - стр. 47
– Вещи, которые сделаны с душой, всегда отражаются в омаа.
– Но… – удивляюсь. – Это же обычная печатная книга, таких несколько тысяч – ну, в зависимости от тиража. То есть… это не то, что вручную написано.
– То, что сделано вручную, всегда в той или иной степени отражается, – Дарсаль садится рядом, перелистывает с таким выражением… Ощущаю, как губы сами собой раскрываются улыбкой. Как же это чудесно, делать неожиданные и, похоже, приятные подарки! – Мне встречались картины, от которых за несколько метров бьет энергией, и с моим зрением можно разглядеть. Даже фотография такой картины передает мощь. А с книгами вообще особенная ситуация. Есть книги, в которых герои как живые, прикасаешься омаа и видишь целый мир, города, эмоции. Это такая редкость. Большинство из них серые, нечеткие, невыразительные. Как… ну вот ты правильно говоришь. Тираж.
Дарсаль вдруг протягивает книгу назад.
– Это подарок, – произношу. – Тебе. Я хотела сразу же подарить, но их упаковали… Интересно, как она слышалась бы в роботе? Ты тоже видел бы картины?
– Наверняка, – соглашается, снова начинает разглядывать. – Я не смогу ее прочитать. Только… почувствовать. Это единственное, что нам доступно. Робот – замечательное изобретение. Все, что не в состоянии добрать глаза, замещает слух. Мне тоже жаль, что он так мало проработал.
– Так ведь это совсем не проблема! – загораюсь. – Я же могу читать вслух! Тем более, наш шрифт, к вашим еще не привыкла, может, буду спотыкаться, но со временем научусь! Вот с этой и начнем! Да?
Опять теплый омаа, и улыбка на суровых губах – словно прикосновение моей дурацкой улыбки в пол-лица зажгло ответную.
Пока едим, с трудом заставляю себя не схватить книгу, не пробежаться глазами – так интересно, что же в ней такого, особенного!
Перевожу взгляд на Пусю – котенок, щурясь, смотрит на огонь, навевая странные ассоциации. Замираю, пытаюсь поймать. Словно промелькнувшее воспоминание из тех, забытых, далеких. Какая-то пещера? Какой-то костер?
Но чем больше пытаюсь проявить, тем дальше оно уходит.
– Все в порядке? – тут же реагирует Дарсаль.
– Показалось, будто что-то вспомнилось. Но не могу понять.
Копаюсь в памяти еще какое-то время, только ассоциация уже пропала, так и не оформившись.
Наконец, отставляю тарелку. Дарсаль доедает, а у меня уже руки чешутся. Беру книгу, листаю. Вроде бы самая обычная.
Начинаю читать и почти сразу проваливаюсь в другой мир.
Забываю, кто я и где, что сижу на диване рядом с прикрывшим глаза Стражем, и что сегодня нам просто повезло, но других вечеров может и не быть… Зато когда император уедет, буду хоть каждый день приходить! Эта мысль отдается где-то фоном, пока пересыхает горло с непривычки и я пытаюсь смочить его остывшим чаем. И снова окунаюсь в яркий, придуманный мир, который выстраивается, вырастает, приобретает почти материальные очертания.