Следы со свастикой - стр. 8
– Может, и мы так, товарищ майор? – предложил Зацепин, захлопывая крышку капота.
Спешить было, в принципе, некуда. День только начинался, а столица Чехословакии находилась совсем рядом. Пусть войска обоснуются там, возьмут под контроль важнейшие объекты. У офицеров СМЕРШа свои задачи. Им не к лицу постоянно участвовать в перестрелках.
– Сидим в машине, курим.
Возражений не было. Офицеры достали папиросы, высекли пламя из зажигалок. Зацепин, уже перекуривший, сливал в бензобак остатки горючего из канистры.
Майор пытливо разглядывал своих людей. В бою никто не оплошал, не впал в панику, и это радовало Брагина. Его офицеры прошли очередное испытание. Сколько их уже было! Даже в эти последние дни войны контрразведка несла потери. Два оперативника погибли под Берлином, третий – в Мозерском лесу, где штаб соединения попал под танковый удар.
12-я армия генерала Венка пошла на прорыв, чтобы спасти 9-ю армию Теодора Буссе, гибнущую в окружении. Первые дни советским войскам было туго, приходилось пятиться, сдерживая натиск. Наше командование явно недооценило полководческие способности Вальтера Венка. Обладай тот перевесом в людях и технике, и все могло бы закончиться плачевно. Но резервов у вермахта не было, и атаки Венка в районе Потсдама пошли на спад.
Но в окружении под Мозырским лесом погибли многие. В том числе капитан Рубинов, гордость третьего отдела, бывший начальник уголовного розыска в крупном промышленном городе, обладавший звериным чутьем на вражеских лазутчиков. Брагин горячо надеялся, что эта потеря была последней.
Каждый выживший был по-своему хорош.
Егор Коломиец был родом из Ворошиловграда, бывшего Луганска, в мирное время работал оперуполномоченным НКВД, с начала войны служил в особом отделе, да не где-нибудь в тылу, а на передовой. Этот крепкий, кряжистый, мрачноватый, часто язвительный, но не злой человек временами уходил в себя, что объяснялось тяжелой контузией в сорок четвертом. На Егора можно было положиться. Как шутил Марецкий: «С этим парнем я бы пошел в контрразведку». Порой он говорил не то, что хотел бы услышать от него командир, со многими вещами не соглашался, но это ни разу не отразилось на их совместной службе.
Старший лейтенант Филимонов был тоже крепыш, но куда проще. Отсутствие образования заменяли природная смекалка и наблюдательность. До войны Макар работал в милиции на Урале, потом посвятил себя военной службе – вневедомственная часть, охрана важных государственных объектов, особый отдел, контрразведка НКВД, СМЕРШ Наркомата обороны. Семьи у Филимонова не было, если не считать матери, живущей в далеком уральском городке.