Следы чужих колёс - стр. 29

– Там за сараем сухое дерево… Посмотри, может сгодится, – сказала Зейнаб, будто услышав мои мысли.

Я достал из рюкзака нож и протянул Зейнаб. Складную пилу пришлось вытаскивать чуть дольше из-под спинки рюкзака. Собирая ее на ходу, я пошел за сарай. Там и правда невдалеке торчала старая сухая яблоня, лет семи-восьми от силы, и потому спилить ее было несложно. Я напилил чурбаков и вернулся искать место для костра. Невдалеке, метрах в десяти-пятнадцати я нашел старое кострище, уже почти полностью поросшее травой.

Вокруг, сколько видел глаз простирался обширный луг, и лишь кое-где торчали одинокие, скрюченные ветрами, сосны. Впрочем, на севере, куда уходила дорога, начинался обширный сумрачный лес. До него, похоже, было километра полтора или два.

Я сложил костер и разжёг огонь. Спустя минут сорок, когда угли были готовы, явилась Зейнаб с почищенным и нанизанным на длинный прут судаком.

– Подержи, – попросила она и протянула мне рыбу.

Я взял прут двумя руками, а Зейнаб вдруг достала из кармана два печенья и бросила их в огонь. Затем она села и стала что-то шептать, как давеча на Лысой горе. Я ее не отвлекал. Лишь, когда она закончила, я спросил:

– Что, с духами общалась?

– Ага… – спокойно ответила она и забрала рыбу.

– А печенье зачем?

– Как это зачем? Надо же подарить что-то…

– А почему именно печенье? – удивился я.

– Чем богаты, то и дарим… – ответила Зейнаб спокойно. – Лишь бы это имело какую-то ценность для нас самих. Понимаешь?