Следуя своему выбору - стр. 52
– Но ведь есть же у нас сейчас свободное железо… – неуверенно выговариваю я. – Производство теперь сократилось.
Семён Николаевич по-прежнему смотрит на меня, и я пытаюсь понять, что читается в его взгляде. Взаимно молчим.
– Сократилось, – с усмешкой соглашается начальник участка. – Только когда я буду брать всё нужное со склада, как я это буду объяснять? Скажу – для халтуры Рябинина?
Понимаю, что необходимо принять решение. Ясно, что придётся воровать, но ведь если посмотреть на возникшую ситуацию беспристрастно, то сейчас, требуя от всех нас работать практически бесплатно, администрация КБ тоже ворует наш труд!
– Ладно, я подумаю, как можно организовать железо, – всё-таки решает Семён Николаевич и, видимо, поняв, что я в таких вопросах абсолютно неопытный человек, наказывает: – А ты подумай, как и когда будешь платить.
– Понял, – соглашаюсь, давя в себе облегчённый вздох. – Только мне нужно знать, сколько вся эта работа будет стоить.
– Ну это я посчитаю, – обещает он.
Из цеха сразу иду в кабинет к Михаилу и рассказываю про свои переговоры.
– Посмотрим, чего он там насчитает, – бурчит он, когда мой рассказ заканчивается. – Давай, как в цеху определятся, поторгуйся с ними, и тогда уже будем решать, где брать деньги, иначе нам не сделать эту чёртову лестницу.
Слушаю Мишу и думаю, что он, конечно, всё разложил неплохо, но сама перспектива разговоров про деньги у меня всегда вызывала отрыжку. Наверно, я действительно очень советский человек, поскольку привычка, когда за меня решают, въелась в мой характер. Собственно, это не удивительно, ведь при советской власти страна представляла собой подобие большого пионерского лагеря, где глобальные условия жизни каждого члена общества были расписаны буквально по шагам. На самостоятельные решения человеку оставались лишь частности. Нарушение распорядка в большом «пионерском лагере» каралось наказаниями в широком спектре – от всеобщего непонимания и отчуждения до неких воздействий сугубо принудительного характера. Причём не имеются в виду какие-либо нарушения законодательства. Речь идёт о поступках, с одной стороны, закон не нарушающих, но с другой – идущих вразрез с существующими тогда идеологическими постулатами. Воспитанный родителями по-советски, я спокойно принял правила игры того времени и вписался в те реалии, по сути, законсервировав в себе любые порывы к свободе мышления. Сейчас же, в новых условиях, когда прежние ограничения рухнули, наступившая свобода меня не опьянила, как тех, кто с удовольствием пустился во все тяжкие, о чём во время наших первых посиделок в кафе говорил Сан Саныч, но заставила почувствовать себя беззащитным перед лицом всеобщей вакханалии. Может, стоит вспомнить принцип: «с волками жить – по волчьи выть»? Если так, то надо в любой ситуации искать возможность выжимать всё из создавшегося положения вещей. Это значит уметь использовать доступные средства для достижения своих целей, не обращая внимания на пока ещё существующие условности. Вопрос только, к чему это приведёт? Помня ещё одну беседу с Бригадиром за столиком в кафе, могу предположить, что таким образом я воспитаю в себе тягу к неким запретным прежде действиям с целью получения таких же запретных плодов. Но ведь так называемые запретные действия могут быть такими, которые без нарушения законодательства обеспечат получение чего-то вполне законного. Например, как это было с нашим вторжением в мою бывшую квартиру, принадлежащую мне на законных основаниях. Кстати, моя бывшая жена наконец её освободила, о чём мне сразу же сообщил Сан Саныч. Слава богу, что эта эпопея закончилась.