Следствие сомбреро - стр. 6
После разрыва с американским юмористом у японки толком ничего не происходило. Занимаясь чем-нибудь таким, она много думала о своей жизни. Ей стукнуло двадцать шесть, и она пыталась различить перспективу. Где-то посреди этих двух лет, встречаясь с юмористом, она потеряла смысл своей жизни и чего она от жизни хочет. Юморист отнимал у нее уйму сил. Ей вечно приходилось подкармливать его неуверенность и неврозы своей уверенностью и психической стабильностью. После двух лет такой жизни она уже не понимала, кто она есть. Вначале она только и хотела жить с ним, рожать детей и наслаждаться нормальностью.
Его глубинное безумие ничего подобного не допустило.
После года вместе она поняла, что ей не полезно его любить, но понадобился еще год, чтоб она это прекратила, и теперь она очень радовалась, что все закончилось.
Порой она недоумевала, как же это она позволила, чтобы все так затянулось.
В следующий раз, когда влюблюсь, буду очень осторожна, говорила она себе. И еще она дала себе клятву, которую намеревалась сдержать. Никогда больше не станет она встречаться с писателем, каким бы чувствительным, обаятельным, находчивым или забавным он ни был. В конечном счете они того не стоят. Эмоционально чересчур затратны, чересчур сложен ремонт и уход. Все равно что завести дома пылесос, который все время ломается, а починить его может только Эйнштейн.
Она хотела, чтобы следующий ее любовник был веником.
Бар
Он посмотрел на часы. Половина одиннадцатого. Он не мог ей позвонить, поскольку знал, что она с другим мужчиной: наслаждается его телом, тихонько стонет под ним… и любит его.
Его тело заштормило от исполинского вздоха, после чего он сел на диван. Он хотел разобраться. Она была мозаика из тысячи кусков, и они кувыркались у него в голове, точно в сушилке прачечной.
Какие-то мгновения голова его была одновременно прошлым, настоящим и будущим, и его мысли о японке формы не имели. Потом лейтмотивом горя начали всплывать ее волосы. Он всегда любил ее волосы. Он был как-то даже повернут на ее волосах. Мысли о ее волосах, какие они долгие, и темные, и гипнотичные, складывали кусочки мозаики, пока он не вспомнил, как с ней познакомился.
Два года назад, шел дождь.
В бары она ходила нечасто.
В тот вечер она закончила работу и устала, но две сослуживицы уговорили ее пойти с ними в бар неподалеку, где тусуется молодежь.
Он сидел в этом баре и ужасно тосковал. Он нередко ужасно тосковал и, не задумываясь, рассказывал другим людям, как ему тоскливо. Таскал эту мину с добродушием креста.
Развернувшись на барном табурете, очень пьяный – не чуждое ему состояние, – он увидел, как она сидит за столом с двумя женщинами. Все три в белом. Судя по виду, только что с работы.