Следователя вызывали? - стр. 63
— Вы можете говорить все, что вам угодно, — Арон не выглядел удивленным моими словами, скорее, в его тёмных глазах зажегся неподдельный огонёк любопытства.
Он наклонился ещё ниже, его дыхание жаром опалило кожу. Перейдя на низкий, вибрирующий от напряжения голос, он прошептал на ухо:
— Улики, дорогая Елизара, говорят об обратном.
Вжиматься дальше в кресло оказалось просто невозможным. И если бы на моём месте действительно бы была юная маркиза де Буанш, она бы струсила, растаяла перед напором ищейки. Но, на беду брюнета, перед ним находилась чуть более опытная женщина, пережившая свадьбу и развод. С нашим законодательством и подкупными судьями, развод с разделом имущества будет похлеще псевдо-обвинений.
— Какие улики, господин Норвинг? — подалась вперёд, почти коснулась его губ своими. Мягко, едва дотрагиваясь, провела подушечками пальцев по его руке, заставив вздрогнуть. — Лично я не видела никаких улик, а вы?
Не ожидавший такой резкой смены поведения, мужчина выпрямился, рвано выдохнув сквозь зубы. Где-то над нами, наблюдавший маленькое представление, Фокен заливисто захохотал, не забывая при этом комментировать:
— Ой, не могу, — смеялся он, вытирая призрачные слёзы, — она тебя сделала, Арон, признай это! Маленькая девочка обыграла самого ищейку!
Одолеваемая сомнениями, а в своём ли уме находится господин Фокен, покосилась в сторону хохочущего призрака. Впрочем, вряд ли бесплотные способны долго пребывать в здравой памяти. Глядя на ректора, так и вообще начинаешь в этом сомневаться. С другой стороны, ну, не поставили же абы кого управлять целой академией?!
Перестав смеяться, призрак утёр слёзы материализованным из ниоткуда белым платочком. Хмуро буравя меня взглядом, под которым я чувствовала себя чрезвычайно некомфортно (даже поерзала в кресле, надеясь, что взгляд хоть как-то сместится), ищейка поинтересовался у Сальда:
— Успокоился? — ректор довольно кивнул. — Тогда мы продолжим.
Зрачки Арона почернели, заволоклись непроглядной тьмой, а сам он криво ухмыльнулся. Мне вдруг стало как-то нехорошо, слишком душно и жарко. Нервно сглотнула, понимая – так маньяк смотрит на свою жертву, занося над ней самый большой и острый скальпель.
Даже ректор как-то подозрительно затих.
— Значит, утверждаете, что невиновны, — он сделал первый шаг в сторону кресла.
Не выдержав исходившей от него энергетики, давящей волной обрушившейся на меня, вскочила, переметнувшись за спинку единственной мебели в кабинете. Я вдруг, пусть и расплывчато, но увидела его ауру, чёрную, как сама ночь. Она наседала, заставляла ей подчиниться, прогнуться под её силу.