Следователь по особо важным делам - стр. 19

– Прежде всего: у вас должны быть основания, если вы написали письмо в прокуратуру… Какие?

Он хмыкнул, провел пятерней по гладкой голове – от затылка ко лбу и обратно.

– Трудный вопрос вы задали. Так сразу и не ответишь.

– Вас не удовлетворили результаты проведенного следствия?

Мурзин покачал головой:

– С одной стороны, сомневаться в вашей работе я как бы не имею права. Вы свое, я свое. Но если подумать, конь о четырех ногах и то спотыкается. Верно я говорю?

– Все мы люди, – развел я руками.

– Вот именно. Я тоже человек. Но и руководитель. Депутат к тому же. Ходят слухи в совхозе, что нечисто тут дело. Болтают даже, будто следователя подкупили… Который месяц пошел со дня смерти Залесской, а все успокоиться не могут. Судачить людям я запретить не могу, верно я говорю?

Я кивнул.

– Ну, я скажу, что это все сплошная чепуха, выдумка, парторг скажет, Иванов, Петров, Сидоров. Так ведь не поверят. Надо им убедительно доказать, на фактах: воспитательница действительно покончила с собой или нет. И если да, то почему. Мало ли бывает ошибок. Одна комиссия приедет – вроде гладко, другая приедет – все наоборот, сплошные непорядки. Верно я говорю?

Я опять кивнул.

– И еще. Руководитель совхоза кто? Я. А может быть, что-то проглядел, упустил? Может быть, человеку худо было, а мы прошли мимо, вовремя не поддержали. Видите, сколько аспектов в этом вопросе?

– Ну что ж, я вас понимаю…

– Погодите. Ну, несознательный элемент – это одно. Им, может, объясняешь, объясняешь, и все попусту. Вбили в голову. Но когда к вам приходят сознательные люди, коммунисты, комсомольцы, и говорят: не верим, что Залесская могла пойти на самоубийство. Я им должен ответить что-то конкретное. Верно я говорю?

– Вы можете сказать, кто именно приходил?

– Конечно. Заведующая детским садом, кандидат в члены КПСС – раз. – Он загнул палец. – Воспитательница того же детсада Завражная – два. Комсомолка. Между прочим, ближайшая подруга Залесской. Мамаши приходят, чьи дети воспитывались у Залесской. Да-да, приходят. Среди них хорошие, честные работницы. Это не какие-нибудь бабки с завалинок. Я одной говорю, что органы следствия свою работу знают, не доверять им мы не имеем права. Другой…

В дверь заглянула секретарша. Ей-богу, прямо девчонка из седьмого-восьмого класса. Вот ради кого Женя Линев осел в совхозе. Да и сам участковый выглядел очень молодо.

– Емельян Захарыч, район, – виновато произнесла она.

Мурзин сказал мне «извините» и схватил трубку одного из трех телефонов.

– Да, слушаю. Какое утро? Я уже скоро обедать собираюсь. Это вы там только что встали… Идет нормально. Надо справиться у Ильина. Он даст самый точный процент – до сотых включительно. – Мурзин некоторое время поддакивал в трубку, изредка поглаживая бритую макушку. Про себя я уже назвал его Котовским. – А нельзя без меня? Если вам все равно, пошлю Ильина. Будь здоров.