Следователь по особо важным делам - стр. 15
– Поеду в совхоз.
– Правильно, – одобрил он, – езжайте. Работайте. Может, и мы у вас кое-чему поучимся. – В его последних словах промелькнула едва уловимая ирония. – А Ищенко догонит. Это мы обеспечим, – закончил он.
Уладив в Барнауле еще несколько дел, я вылетел в тот же день в Североозерск.
Кукуев сам проводил меня в аэропорт. Пожелал успеха. На этот раз без иронии. Хотя положение его, прямо скажем, было щекотливое. Дело согласился прекратить именно он. И если мое расследование опровергнет результаты предыдущего, неприятностей не оберешься.
Правда, наперед не угадаешь. Я тоже могу не найти ничего нового. Могу и ошибиться. Все мы люди, как говорится…
Человек, который придумал изречение «любое тайное станет явным», вряд ли имел отношение к следовательской работе. А если и имел, то был зарвавшийся оптимист или просто-напросто хвастун. Надо знать, как дорого дается каждый процент раскрываемости. Есть, остаются еще за скобками благополучных цифр неумолимые единицы… Папки, которые лежат в архиве с грифом: «Хранить до…»
Это значит, что кто-то из моих коллег потерпел неудачу. Преступник оказался хитрее, или ему здорово помогли обстоятельства…
Конечно, когда я летел в Североозерск на тихоходном Ан-2, у меня и в мыслях не было, так сказать, программировать на всякий случай возможную неудачу.
Собственно, я себе еще и не представлял людей, с которыми столкнусь во время расследования. Ведь через них, их поступки, поведение ищешь истину.
Но одно я чувствовал. И это не мистика и не шестое чувство. Я даже не знаю что. У меня пропадала уверенность в том, что следователь, занимавшийся раньше делом о самоубийстве в Крылатом, поставил все точки над i. Мне вспомнился совет Ивана Васильевича: вести дело так, словно не было до меня никакого расследования. Но я и в самом деле не забывал о том, что оно было.
Выходило, что Залесская покончила с собой в результате угрызений совести или боязни разоблачения в измене.
Не бог весть какая редкая причина. Вину во всем она брала на себя.
Но может быть, ее довели до самоубийства? Тогда это преступление. Тяжкое и сурово наказуемое. В принципе следователь шел по правильному пути. Он расследовал именно эту линию. Но, внимательно изучив все материалы, я чувствовал, что мой предшественник, возможно несознательно, доказывал версию, изложенную в предсмертном письме самой Залесской.
Мне самому случалось встречаться с подобными случаями: с первых шагов факты до того завораживают, что отделаться от их убедительности или непреложности стоит огромного труда. Помимо этого, увы, кое-где проступали следы спешки. Пусть едва-едва заметно. Я их видел…