Следователь по особо секретным делам - стр. 29

Но потом Николай всё-таки решил: нет, подобных предвидений у Валентина Сергеевича быть не могло. И решил он так не потому, что считал: в противном случае руководитель «Ярополка» поделился бы с ним, Скрябиным, своими подозрениями насчет грозившей носильщику опасности. Нет, Николай знал: Валентин Сергеевич считал неотвратимым то, что он предощущал. Так что он не видел смысла в том, чтобы остерегать потенциальных жертв. Однако для получения своих предчувствий руководителю «Ярополка» требовалось время. Он должен был сжиться с объектом, общаться с ним – если не напрямую, то хотя бы при помощи мыслеобразов. А Смышляев до вчерашнего дня даже не знал о существовании Евграфа Иевлева – равно как и сам Скрябин.

– Слушай, Колька, – проговорил Кедров – уже в полный голос, – так ведь это – одно дело, а не два! Иевлева-то убил тот же человек, который заморозил инженера Хомякова и его собаку! И – я тем более не понимаю, зачем ты передал расследование убийства Иевлева в МУР!

– Тот же человек? – Скрябин иронически изогнул бровь. – Ты и вправду считаешь, что человеку под силу в долю секунды обратить в лед взрослого мужчину и немецкую овчарку? Ну, ладно, ладно! – Он взмахнул рукой. – Я понимаю, что ты хочешь сказать! И согласен с тобой. К обоим этим эпизодам причастно одно и то же лицо: сотрудник «Ярополка». Предатель в наших рядах. Вычислим его – найдем убийцу Хомякова и Евграфа Иевлева.

– И как ты собираешься его вычислять?

Вопрос не был лишен смысла: в составе «Ярополка», невзирая на секретность проекта, числилось почти сто сотрудников. Но – Скрябин знал, что искать он будет отнюдь не иголку в стоге сена.

– Круг подозреваемых у нас четко очерчен, – сказал он. – И совсем не велик. Давай-ка я введу тебя в курс дела.

И Николай взял со своего стола папку-скоросшиватель, материалы из которой он изучал как раз перед звонком своего друга. В этот полуночный час в кабинете Скрябина горела всего одна настольная лампа. И она отбросила на папку ровный круг желтого света, похожего оттенком на лунный. Однако обоим друзьям померещилось, будто на них полыхнул огнем воспаленный глаз какого-го древнего чудища. Быть может, демонического дракона Фафнира, который перелетел в Москву прямиком из ледяного мрака скандинавского ада Хельхейма.

17-18 июля 1939 года. Ночь с понедельника на вторник

1

Отчет о природной аномалии – чрезвычайной силы морозах локального проявления – опубликовала газета «Советская Белоруссия». Это было крупнейшее республиканское периодическое издание, так что изложенная в газете информация дошла вскоре и до Москвы – до площади Дзержинского.