След паука. Часть первая - стр. 38
— Молодец, девочка, — произнёс Морган, отсмеявшись, и вытер ладонью заслезившиеся глаза. — Моя школа. А ты чего, испугался?
— Да кто бы не испугался? — огрызнулся Риан. — Я даже щит поставить не успел, так быстро она… Ты почему щитовые чары в амулет не поставил? Иллюзорные есть, запрет на поиск, а щитовые? Это ведь тоже важно!
— О, претензии пошли, — хмыкнул Морган, весело глядя на собеседника. — Ты же артефактор, мальчик.
— Не называй меня так!
— Ладно, ладно, не буду, — хозяин дома поднял руки вверх и вновь засмеялся. — Но ты ведь артефактор, должен знать, что в амулет помещается ограниченное количество формул. В твоём почти всё место заняли формулы поискового запрета и блокировки родовой силы, иллюзия-то еле поместилась, а ты ещё и щит хочешь. Щитовой сам себе можешь сделать, ты же умеешь вроде как.
— Умею, — процедил Риан, безумно желая зашвырнуть чем-нибудь в Моргана. Ни малейшего уважения к члену императорской семьи! У Тайры тоже, но она ведь не в курсе, что Риан принц. А этот… Так общается, будто он не Альго, а сын торговки с рынка. — Разумеется, умею. Но у меня материалов нет.
— Я тебе дам. — Морган встал и подошёл к плите, на которой стоял горячий чайник. Налил себе в чашку кипятка и поинтересовался, оглянувшись на гостя: — Будешь ещё чай?
— Нет.
Пока Морган хозяйничал у плиты, Риан смотрел в окно. Там, во дворе, была Тайра. Она сидела за широким деревянным столом и, разложив перед собой в несколько кучек какие-то травы, ловко и споро связывала их в маленькие букетики. И движения её были настолько точными, что в слепоту почти не верилось. Может, и нет никакой слепоты? Разыграли его просто, одурачили, а он и поверил.
— Что, нравится?
Риан вздрогнул и отвернулся от окна. Морган садился на место, держа в одной руке чашку с чаем, а в другой — тарелку с очередным пирожком, и усмехался.
— И не надо мне повторять ту глупость, что ты утром сказал. Слепая да безродная. Честно скажи. Нравится?
Риан вновь посмотрел в окно, на Тайру. Она сидела боком к нему, перекинув вперёд толстую косу, и даже сейчас, в вечернем сумраке, было заметно, как блестят её волосы. Тонкая талия, высокая и полная грудь, длинные точёные руки — всё это завораживало, как красивая картина. Но больше всего Риану нравились губы девушки. Ярко-алые и пухлые — невозможно было смотреть на них и не думать о неприличном. У такой недотроги — и настолько порочные губы, надо же.
— Нравится, — ответил он тихо, не в силах отвести взгляд от Тайры. — Красивая.
— Будет твоей, если не оплошаешь.
— Ты сказал утром, что не собираешься её заставлять, — возразил Риан, всё же отворачиваясь от окна, и посмотрел на спокойно жующего пирожок Моргана. — А она в меня нож метнула. Как это вообще сочетается, я не понимаю? Я же твоей дочери не нравлюсь.