След на рельсах - стр. 7
Глава 2
Колька как раз прикидывал, как незаметно ликвидировать этот позор, но тут принесло самого мастера Белова. Приглаживая волосы, тот сообщил:
– Уже скоро будут товарищи. У нас ведь все готово?
– Готово, – без колебаний подтвердил Колька, твердо решив не уточнять, что «все» и что «готово».
Белов не поверил, принялся сновать тудасюда, заглядывая в самые неожиданные места, потом схватил веник с совком и стал подметать несуществующий мусор, одновременно умудряясь шарить беспокойными глазами по стенам. Нашел-таки непорядок и немедленно простонал:
– Николай Игоревич, я же просил!
– Что не так?
Белов, тыча пальцем в возмутительно пустое место на стене, продолжал причитать:
– Плакаты же! Плакаты по безопасности! Как можно, ведь начинающие должны иметь перед глазами наглядную агитацию!
Колька поспешил раскаяться и с облегчением смылся исправляться. Плакаты, как и вся подобная продукция, были свалены где-то в учительской, вот и повод убраться с глаз долой от этого психического.
Он отправился на первый этаж, где располагалась учительская. На площадке в сотый раз глянул в окно – настроение тотчас скакнуло вверх: а вот и дорогая Татьяна Макаровна, а вот и зарплата!
Вот она, золотенькая, серебряная, во двор заходит, несомая в толстенькой сумке!
«Ура-ура» – на радостях Колька, пользуясь тем, что никто не смотрит, скатился по перилам и, посвистывая, отправился в учительскую, которая соседствовала с бухгалтерией, она же и касса. Жаль, что Макаровна не так быстро ходит, сама она худенькая, а ноги после голодухи опухшие, как у слона – но это ничего, медленно, да верно. Главное, не пропустить момент, когда по коридору прошаркают долгожданные шаги.
Колька открыл дверь учительской и сразу увидел того самого чокнутого Маркова. Правильно говорят: помяни черта – он и появится. Спрашивается, что этому типчику тут делать? Тем более что там и нет никого.
– Учащийся Марков, что это вы забыли в помещении педсостава? – весело спросил Колька.
А тот вел себя прямо по-хозяйски, точно помещение им самим выстроено. Завершив разговор, он пристраивал на рычаг телефонную трубку. Положил ее, поднял глаза – пустые, без малейшего выражения, запавшие, в черных кругах – и молча вышел. То есть ни здрасте, ни до свидания, нахально, без тени смущения и даже глядя сквозь наставника.
В другое время можно было поддаться соблазну и навтыкать ему от души. Но сейчас, во-первых, настроение было хорошее, во-вторых, надо отыскать эти чертовы плакаты. О каждом болване думать – многовато чести болванам.
Колька принялся шуровать в поисках, и мысли в голове текли снисходительные и спокойно-беззлобные: «Ну и что? Чувствует себя человек как дома – уже хорошо, дома-то своего нет, вот и не соображает… Что тут воровать? А телефон… ну что телефон? Может, любимой девушке звонил, договаривался о встрече» – по поводу последнего пункта вообще не Кольке кого-то судить. Сам не раз так делал, используя служебное средство связи в личных целях.