Славгород - стр. 37

Любая девушка положения, схожего с Гришиным, если ее позовут в ресторан, своему счастью не поверит. Думать о своем пропитании, о самой низменной потребности любого существа, приходится ежедневно. Тут гибриды – не иначе что животные. Голод девяносто третьего года давно доказал, что человечьего в них – только мясо. Гришу, малую, саму чуть не украли, чтобы сожрать, но это так давно было, что воспоминание об этом ее никак не трогает.

Работу свою она, несчастная, любит в первую очередь из-за талонов на еду – не нужно тратиться, ужиматься, выбирать продукты подешевле, вечно таскаться из гастронома в гастроном в поисках нужного. Милицейский паек – это консервы, крупы, растительное масло, несколько пачек галет и молоко, потому что кальций важен для зубов. Пока мама была жива, она стряпала из молока и творог, и сыр, а из круп и приправ, собранных соседкой-балией, творила самые вкусные супы на одной-единственной уваренной кости. Ничего, кроме обычной, самой элементарной еды, хорты не хотят. Сладкое, например, провоцирует слепоту и диабет, но Гриша приберегла шоколадку, которой ее угостили в «Коммунисте», потому что действие шоколада будет сродни наркотику – съест, когда станет совсем уж паршиво.

– Отлично! Отлично! – Восторг Пети возвращает Гришу из ее мыслей. – Я скажу тебе время чуть позже, надо сначала рапорт сдать. – Он машет рукой и хвастается идеально заполненными бумагами. Петя прекрасный сотрудник, даже жаль, что смерть Гриши не освободит ему места повыше. Хороший был бы мотив. – Ну, тогда до встречи?

– Пока. – Она машет рукой в ответ и продолжает притворяться подругой, чего бы это ей ни стоило. – Пока…

У Гриши самой бумаг полно – и в них черт голову сломит. С улыбкой принимается перебирать самые удачные дела последнего года: вирию, осужденную и освобожденную за клептоманию (оказалось, что красть из ювелирного магазина для них то же самое, что котам мяукать); аркуду, которая убила парня по неосторожности, сжав его голову бедрами во время приятного действа; балию, которая перезаражала венерическим букетом почти всех мужчин своего стоквартирного дома. У женщин преступные дела куда интереснее, чем у мужчин, – не кража у соседа, и не убийство за лишнюю банку огурцов из жадности, и совсем не отравление ртутью всей семьи за продвижение по службе. Мужчины абсурдны и жестоки в своих преступлениях, и Гриша тайком испытывала наслаждение каждый раз, когда обвинение выносило справедливый приговор.

Петя хвастается, что они схватили контрабандистов, но Гриша умудрена опытом – преступники сами скинули им подсадных уток и сдали ворота, которые им уже не были нужны, чтобы отвлечь внимание. Они – менты – для них даже не ужин, а перекус. Если бы он знал, насколько мало их собственное влияние на преступный мир Славгорода – давно бы сдал пистолет и корочку.