Slash. Демоны рок-н-ролла в моей голове - стр. 82

Тем не менее он мне нравился, и мне нравилось с ним развлекаться и тусоваться – до тех пор, пока он не подходил слишком близко. Мы все были одной крови: готовые воспользоваться любыми преимуществами из предложенных, без каких-либо обещаний. Аксель, например, общался до тех пор, пока разговор хоть чего-то стоил, потому что Аксель очень хорош в переговорах. Стивен приходил, если в деле были замешаны девочки. А мне нравилось получать бесплатные ужины, сигареты, выпивку и наркотики за счет Денни в обмен на долгие разговоры с ним. Как только факторы, привлекавшие нас в разговоре, исчезали, мы один за другим теряли интерес.

Ким познакомил нас с парнем по имени Дейв Либерт, который одно время служил гастрольным менеджером Элиса Купера и работал с Parliament-Funkadelic бог знает когда, и эти двое были полны решимости подписать с нами контракт и стать одной командой. Как-то вечером Ким повел меня в гости к Дейву, и Дейв, насколько я помню, показывал нам свои золотые пластинки. Он намекал на то, что на месте «золотых» групп могли бы быть и мы. Полагаю, он намеревался соблазнить меня на контракт, пригласив двух девчонок. Они, правда, по возрасту годились ему в дочери и весь вечер ширялись спидами в ванной. В какой-то момент Дейв затащил меня к ним, и мне показалось, что они и понятия не имеют, что делают. Они были настолько неуклюжие, что мне хотелось отнять у них шприц и самому сделать им укол. Дейв так старался, что прямо в этом невыносимом флуоресцентном свете ванной разделся до трусов и стал дурачиться с девчонками – которым было не больше девятнадцати – и звать меня присоединиться. Помню, я подумал, что из всех причин, почему эта сцена кажется такой грязной, освещение было ужаснее всего. Сама мысль о том, что этот парень будет менеджером нашей группы, и о Киме Фаули с коллекцией доисторических золотых пластинок чуть не заставила меня истерически рассмеяться ему прямо в лицо. Это было бы профессиональным самоубийством еще до того, как нам стало бы что терять. В любом случае у нас не было бы ни единого шанса чего-то достичь, если менеджеры будут такими же развратными, как сама группа.

Пока Guns репетировали, писали музыку и выступали, пытаясь понять, кто же мы такие, я стал чаще выходить в свет. Внезапно на сцене появились группы, которых я ждал, потому что это говорило о том, что музыка наконец меняется. Уже были группы вроде Red Kross, в стиле глэм, но при этом довольно дерзкие, а на другом конце спектра располагались музыканты вроде Jane’s Addiction, игравшие великолепно, и которых я уважал, но при этом не был с ними на одной волне. Мы давали совместные концерты с некоторыми из малоизвестных групп с претензией на искусство – помню в танцевальном зале «Стардаст», – но они никогда не оказывались удачными. Группы из этой тусовки не считали нас модными и рассматривали как глэм-группу из той части города, где находится клуб «Трубадур», хотя мы никогда такими не были. Чего эти группы не знали, так это того, что мы, вероятно, были гораздо более темными и зловещими персонажами. Не понимали они и того, что мы просто терпеть не могли своих коллег из другой части города.