Slash. Демоны рок-н-ролла в моей голове - стр. 63

Акселя Роуза – лучшего вокалиста в Голливуде тех времен – я впервые увидел на сцене, когда мы со Стивом пошли на концерт Hollywood Rose в клуб «Газарри». Как и в записи, играли они любительскую гаражную музыку, но очень старались, а еще от них передавалось удивительное чувство безрассудного самозабвения и необузданной энергии, по крайней мере, от двоих из них. Не считая Иззи и Акселя, группа была довольно невзрачной, но эти двое из Лафайета, городка в Индиане, внушали что-то зловещее. Иззи ездил на коленях по всей сцене, а Эксл орал в микрофон во всю глотку – в общем, выступали они потрясающе. Голос Акселя меня сразу же зацепил: он был универсальным, а его невероятно высокий визг в сочетании с естественным блюзовым ритмом просто дух захватывал.

Как я уже говорил, в группе Hollywood Rose (как и в L. A. Guns) была постоянная текучка, и все музыканты знали друг друга и то приходили, то уходили. Басист Стив Дэрроу днем работал с Иззи в доставке газеты «Лос-Анджелес Уикли», поэтому они хорошо общались, но по какой-то причине Экслу не нравился гитарист Крис Уэбер. Видимо, Эксл просто взял и выгнал Криса, никому об этом не сказав, а Стивен каким-то образом узнал, что на следующий день они собираются прослушивать гитаристов.

Сейчас мне все это кажется таким туманным и нелогичным, но тогда Стивену каким-то образом удалось уговорить меня прийти к ним на прослушивание в непонятную лачугу под названием «Крепость на Сельме и Хайленде». Это место было настоящим воплощением злого голливудского панка, потому что только панк-рокерам пришло бы в голову так сильно его разгромить. Рокеры не громят помещения, пока не станут звездами и чуть постарше. Только панки делают это в любом возрасте и при любом статусе. Не знаю, какого цвета этот ковролин был до этого, но там он превратился в болезненный желто-коричневый не только на полу, но и на стенах, и на потолке, где его прикрепили для звукоизоляции. Каждый угол этого пространства вызывал отвращение – вся комната представляла собой коробку, кишащую вшами.

Я начал с ними играть, и вначале все шло хорошо, а потом Иззи взял и вышел на второй песне. Теперь я знаю, что бегство – его защитный механизм, который срабатывает, если ему что-то не нравится: он никогда не устраивает из этого сцен, просто молча уходит и не оглядывается. Очевидно, Иззи понятия не имел, что я там делаю, и ему не понравилось, что Аксель выгнал Криса Уэбера, не посоветовавшись и даже не поставив его в известность.

Позднее, когда мы стали хорошими друзьями, я спросил Иззи о том случае. Иззи всегда сохранял ауру хладнокровия; он никогда не раздражался и не терял бдительности. Но когда я спросил его об этом, он смерил меня ужасно серьезным взглядом, так что в его искренности я не сомневался.