Сладкий плен для скромницы - стр. 35
Что сказать, правду, или соврать? Забродин пытливо щурится, и я не решаюсь на ложь.
— Полине… Было скучно. Я не успела изложить ей задуманную программу.
— Она вела себя по-хамски? — прозорливо спрашивает он, и я замираю на две ступени выше.
— Ну…
— Да или нет? — прерывает Денис мое мычание. — она Вас оскорбила?
Я нервно смотрю поверх его плеча, но Юлии не видно поблизости. Значит, мы вновь официально на «Вы». Оно и к лучшему, было бы некорректно, если бы хозяин дома обращался ко мне по-свойски.
— Нет. — жалко улыбаюсь, вовсе не желая, чтобы Полину наказали. — просто, мне кажется, она не интересуется музыкой.
— Еще как интересуется. Только совсем ни чёрта в ней не разбирается, слушает какой-то мерзкий хард-рок, и прочую ерунду. — усмехается Денис, глаза его откровенно ползут по моей груди, и мне жутко неуютно.
На миг, возникает постыдное ощущение, будто на мне не строгое платье до колен с глухим воротничком — стоечкой, а прозрачное неглиже. Я спускаюсь вниз, лишая мужчину возможности и дальше сканировать меня этим похотливым взглядом. Но уверенности это не прибавляет, мне приходится поднять голову, потому что Денис очень высокого роста, а я со своим «метр с шапкой» достаю ему до подбородка.
— О вкусах не спорят, тем более, в музыке. Полина подросток, в этом возрасте они часто меняют предпочтения. Я сама в её годы слушала то рэп, то зарубежный поп. — возражаю, осмелившись-таки посмотреть ему в лицо.
Он выглядит уставшим, и лишь глаза с хищным блеском, создают резкий контраст с холодным выражением.
— Вы ненамного её старше. Сколько Вам лет? — уголки чувственных губ разжимаются, улыбка смягчает суровые черты, и я зависаю.
Он облокачивается о перила, небрежно повесив пиджак туда же, и между нами опасные несколько сантиметров. Рядом с ним я всегда очень нервничаю, и не могу понять, чем это вызвано. Его близостью, привлекательностью? Или от того, что знаю, каким он может быть жестким?
— Двадцать. В августе будет двадцать один.
Забродин оглядывается, убеждается, что в холле никого нет, и наклоняется ко мне. Меня обдает терпким запахом его парфюма, я шумно вдыхаю его, и тут же задерживаю дыхание, страшась глядеть на Дениса.
— Ты мне почти в дочери годишься. — тихо говорит он, запуская пальцы в мои распущенные, лежащие гладкими прядями на плечах, волосы.
— Это правда… — сглатываю я ком, отчаянно стараясь не отпрянуть.
Его рука перемещается к моему затылку, обхватывает, принуждая шагнуть ближе, это прикосновение будоражит, я чувствую ватагу мурашек по коже. Почти тронув губами мочку моего уха, он шепчет: