Сладкий плен для скромницы - стр. 26
Утро первого января наступившего года встречает ясной погодой. На небе ни облачка, в окна радостно светит зимнее холодное солнце. Просыпаюсь тяжело, от затылка расползается тянущая боль. Перебрал вчера этой кислятины, которую обожает Юлька. «Дом Периньон» стоит бешеных денег за одну паршивую бутылку, в прошлом году на аукционе в Монако, где мои домашние проводили лето, мне досталась неплохая коллекция этого пойла.
— Юль! Юля, ты дома? — зову громко, набросив боксерский халат, и пытаюсь вспомнить, надо ли сегодня куда-то ехать по делам.
А, да, праздничные дни, будь они неладны, у меня плотный график на ближайшую неделю — посетить детские интернаты, дома инвалидов, вручить подарки сироткам и больным деткам. Шестого числа в городе запланированы спортивные соревнования по биатлону, мои помощники уже должны вести переговоры с министерством образования и выявить талантливых спортсменов из местных школ. Всё это рутина, от неё никуда не денешься. Как говорил мой отец — «пришел, увидел, покорил, а теперь засунь свои амбиции подальше и становись рабом народа».
Всё верно, я и есть раб своих горожан, извольте, дамы и господа, любая прихоть по вашим жалобам. Да, чёрт возьми, я раб народа, и никто никогда не узнает, кто я на самом деле. Внезапно одолевает непреодолимое желание увидеть крошку Аврору, мысли о ней снова затмевают все прочие. Обвожу взглядом спальню, испытывая отвращение. Всё сплошь в нежных бежевых и бледно-розовых тонах, Юлька помешана на этих цветах. Любовное гнездышко, от которого меня тошнит.
— Юля! — голос гулким эхом разносится по пустому длинному коридору.
Заглядываю в комнату Полинки, её кровать, как обычно, разворошена, на ней валяется ворох шмоток. Из-за двери ванной доносится шум льющейся воды, странно, что сегодня там не орёт оглушительно дарк — электро вроде «Thornsectide». От музыки, любимой Полинкой, на меня наваливается тупая апатия.
Нотные тетради разбросаны по столу, там же вывалены золотые серьги, браслеты и кольца. Иногда возникает чувство, что Линка нарочно наводит беспорядок в спальне, чтобы позлить меня. Она всё делает наперекор мне, словно подчеркивая свой статус независимости. Что будет года через три, мне даже думать не хочется. Похоже, дочурка потреплет нам с Юлькой нервишки основательно, если уже в неполные тринадцать устраивает дома настоящий ад.
Тяну за дверную ручку, чтобы выйти, и слышу за спиной испуганный вздох. Машинально оборачиваюсь, и прирастаю к месту. Аврора, вцепившись рукой в махровое полотенце, обернутое вокруг талии, пятится обратно в ванную, глядя на меня огромными глазами. На голых плечах, руках и груди поблескивают капли воды, босые ноги притягивают мое внимание. У неё красивые узкие ступни, совсем крохотные, с маленькими пальчиками, покрытыми алым лаком, и меня обуяет желание погладить эти изящные ножки.