Сладкий плен для скромницы - стр. 23

— Т-с-с, ни звука. До Нового Года еще есть время, мы успеем поднять бокалы в полночь. — шепотом предостерегает Денис, мы идем вперед, через мгновение вспыхивает алый свет.

Я застываю, забыв о неловкости перед Юлией, если она обнаружит наше отсутствие за столом. То, что предстает передо мною, невероятно и… Странно. Это большое помещение, из мебели только огромная квадратная кровать посредине, на ней черный эластичный матрас и разбросанные подушки, затянутые шелковыми наволочками; окно закрыто тяжелыми шторами, на потолке — зеркало, в нём вверх тормашками отражается спальня. Или это не спальня?

Спустя миг меня накрывает понимание. Что-то подобное я уже видела в «Искушении», когда Господин снял с моих глаз повязку. О Бо-оже, это тоже Комната Наслаждений, как в тот раз назвал её Денис. Перехватывает дыхание, пока я, боясь дышать, рассматриваю окружавшие меня предметы, предназначенные для истязания. А как иначе это обозначить?!

Вся противоположная стена завешена всевозможными плетками, их столько много, что я медленно пячусь назад. Жесткие, похожие на лопаточки, плоские, с множеством хвостов, у некоторых на концах металлические гирьки или кожаные узелки. Повыше над плетьми висят и другие орудия пытки (наслаждения — наказания?), от этого страшного изобилия меня продирает дрожь.

— Иди сюда. Не бойся. Они совсем не кусаются. — издевательски произносит Забродин подталкивая меня поближе к своей жуткой коллекции. — взгляни, узнаешь?

Его руки ползут по моим бедрам, поднимая свободный подол вверх, и я панически вздрагиваю. Сбежать не получится, он закрыл дверь, не потрудившись провернуть ключ, который, как я угадала, остался вообще снаружи. Денис будто приценивается, трогая плети, берет одну, напоминающую пушистый веник, сотканный из тонких скрученных в косички колосков, и, развернув меня спиной, проводит ею по моим ягодицам. Я сконфуженно закусываю губу, стыдясь происходящего. Он же несерьезно, нет? Не собирается снова проделывать со мной то, что было в клубе?

— Расслабься. Не надо себя накручивать, боль ты выдумываешь, она у тебя вот здесь, — его ладонь ложится на мой лоб, медленно перемещается к затылку, и сползает на шею. — закрой глаза.

— Что? — с придыханием переспрашиваю я, не в силах шелохнуться.

— Глаза. Закрой. — в его голосе прорезается раздражение, пальцы сдавливают мою шею.

Я опускаю веки, дрожа сильнее. Прохладный воздух холодит голые ноги, мне очень неуютно. Словно опять очутилась в той комнате в клубе, беспомощная, но полная решимости изведать удовольствия.

— Умница, девочка. — смягчается тон Господина, его теплая рука поглаживает мое бедро сквозь нейлоновые колготки, и я убеждаю себя, что это скоро закончится, ведь время движется к полуночи.