Сладкий лжец - стр. 30
Я закусила нижнюю губу, пытаясь понять, как задать интересующие меня вопросы без риска показаться слишком любопытной.
– Вы… э… Я хотела спросить о… – Люсьене, что совершенно не мое дело. Раздосадованная своей назойливостью, я заполнила пустоту первым, что пришло на ум. – Что за фантастический цвет помады вы носите?
Он слегка подтолкнул меня локтем и подмигнул.
– Бархатная лента. Очень сложно достать. Но у меня есть лишний тюбик, если вам это интересно.
– Серьезно?
Он кивнул и, протянув руку, указал на открытые ворота.
– Конечно. Мы ведь теперь соседи.
Когда я вошла внутрь, Сэл взял меня за локоть и повел за собой.
– Я живу в большом доме с Амалией. Я ее ассистент и стилист.
Сэл говорил о ней с каким-то благоговейным уважением и глубокой нежностью, и мне казалось, будто я должна знать об Амалии что-то, кроме того, что она подруга моей бабушки Синтии. Все люди, которых я знала и которые пользовались услугами стилистов, были либо знамениты, либо связаны с кем-то известным. Я взглянула на безупречно скроенные черные брюки Сэла и золотую шелковую рубашку Versace, которые, как я знала, стоят больше, чем ежемесячная аренда большинства людей. Его стиль – Майами, внезапно встретивший Нэшвилл, но ему это шло.
– Амалия давно хотела с вами познакомиться, – продолжил Сэл.
– Признаюсь, я не слишком много о ней знаю. – Мы миновали фонтан со статуей обнаженного мужчины, держащего трезубец. – Бабушка сказала, что она прекрасная женщина и у нее есть место, где можно немного расслабиться.
– Ваша бабушка права в обоих случаях. – Сэл провел меня через центральный арочный портик во двор с еще одним фонтаном в центре. Это была Афродита, поднимающаяся из волн.
Затем мы прошли по боковой дорожке к широкой лужайке. Здесь главный дом раскинул крылья на две обширные секции. Я огляделась и мельком увидела интерьер через несколько французских дверей.
Перед домом находился бассейн, окруженный аккуратно подстриженными симметричными садами. С другой стороны лужайки, у подножия массивного эвкалипта, начиналась отдельная тропинка, которая вилась вверх по склону холма, где стояло еще одно бунгало.
– Это настоящее поместье, – выпалила я.
– Роузмонт – единственный в своем роде, – ответил Сэл. – Он великолепен, не правда ли?
Мы оба смотрели на темно-синий океан, тронутый точками золотого солнечного света, раскинувшийся где-то там, далеко внизу. Затем Сэл счастливо вздохнул и указал на стол, установленный под большой галереей длиной в весь дом. Круглый стол и четыре стула выглядели так, будто их забрали со светской свадьбы – мерцающая розовая скатерть, полный сервиз старинного травянисто-зеленого фарфора, хрустальные бокалы, низкие букеты пухлых румяных пионов. И даже хрустальный канделябр.