Сладких снов - стр. 11
Девочка справа сидела на ярко-красном детском стуле в фотостудии на фоне декораций, похожих на фрагмент нелепого, вымышленного мира. Ее волосы были короче и светлее, рост примерно такой же, вес на пару килограммов больше. Ей четыре года и семь месяцев.
Обе девочки в один и тот же день стали главными действующими лицами – каждая своего полицейского расследования. То есть малышка с кладбища теперь была не одна.
Эверт Гренс передвинул обе фотографии в центр стола, поближе друг к другу. Между ними, конечно, была какая-то связь. Гренс никогда не верил в случайности.
Каждый год шведская полиция принимала более семи тысяч заявлений об исчезновении людей. Почти все пропавшие находились спустя несколько суток. Но около тридцати человек никогда не возвращались ни живыми, ни мертвыми.
Девочка слева от Гренса, которую мама звала Альвой, и справа, по имени Линнея, были из числа последних.
Гренс встал и принялся ходить по комнате, как делал это обычно – между книжным шкафом и вельветовым диваном, выходящим во двор окном и закрытой дверью в коридор. Пока не наступил себе на ногу, после чего сел. Две девочки смотрели на него все так же пристально. Возможно, им тоже было интересно, кто он такой, почему сидит здесь и бродит вокруг них кругами.
Папка с материалами Линнеи Дисы Скотт была обнаружена в пыльном шкафу в одном из кабинетов полицейского участка в Шерхольмене. То, что было в ней, до боли напоминало содержимое картонной коробки, которую Гренс опустил с полки архива округа Сити несколькими часами ранее.
Та же основательность и безнадежность, с одной только разницей. Если Альву искала только ее мама, то у Линнеи оказалось много родственников, каждый из которых всячески стремился хоть чем-то помочь расследованию.
Гренс пролистал текст заявления о пропаже, приказ об объявлении в розыск, копии которого были направлены патрульным машинам и водителям автобусов. Допросы, свидетельские показания, рапорты криминалистов – ко всему этому он вернется позже. Сейчас Гренса в том, что касалось девочки по имени Линнея, интересовали только две вещи. Материалы камер слежения с места ее пропажи и один документ, подписанный ее родителями, который мог изменить все.
Машина остановилась.
Я поднимаюсь, хотя лежать на заднем сиденье так приятно.
Мы приехали.
Я застегиваю зебровую курточку и поправляю голубую заколку-бабочку. Я хочу вернуться домой красивой. И тот, у кого такие мягкие и твердые руки и кто ведет эту совсем новую машину, открывает заднюю дверцу, чтобы я могла выскочить.
Но это не наш дом.