Сладкая жизнь, или Как соблазнить принца - стр. 12

Помещение за лестницей на второй этаж по размеру было не меньше нашей комнаты. В одном углу обнаружилось некое подобие унитаза с водяным смывом, в другом, за перегородкой, кран и решетка в полу. Тут же на небольшой плите исходил паром бачок с горячей водой.

- Это Бадрис сделал, - пояснила Катрисса. – Холодная вода течет по трубе из бака на крыше, а горячую можно набирать ковшиком. Он обещал подумать, как сделать, чтобы текла прямо теплая.

Я, конечно, могла бы подсказать идею смесителя, но вряд ли Бадрис оценил бы такое прогрессорство. Мужчины слишком самолюбивы. С другой стороны, черпать кипяток ковшиком и доливать холодной водой из-под крана тоже не хотелось. Надо было подумать, как навести его на мысль, чтобы он был уверен, будто изобрел смеситель сам.

Поплескав на себя из ковша и почистив зубы пальцем, я напялила огромную ночную рубашку Катриссы и забралась под одеяло. Кровать оказалась не слишком удобной, но принца мне в этом мире не подогнали – за исключением того, который чуть не задавил каретой, - так что изображать из себя принцессу на горошине не было смысла.

Катрисса принялась расспрашивать о моей семье – то есть о семье Айгрин, конечно, - но уснула на полуслове. И я наконец смогла спокойно подумать о том, что со мной произошло. И по-настоящему осознать: прежняя жизнь кончилась – началась совсем другая. Хотя и оставалась еще надежда на то, что все это мне только снится. Ну бывают же такие длинные и похожие на реальность сны. Утром зазвенит будильник, и я повезу свадебный торт в ресторан. И буду вспоминать свой странный сон. Но, по правде, надежда эта была слишком уж бледной.

Айгрин… Айгрин ан Настри – теперь это я. Восемнадцатилетняя дочь Саббера ан Настри, обедневшего представителя среднего сословия. Ее мать Зора умерла десять лет назад, и отец женился снова на соседке – вдове по имени Эллюза, женщине красивой, но злой и властной, моментально загнавшей мужа под каблук. Как и в классических сказках, мачеха превратила падчерицу в бесплатную служанку, а ее сын Мьюрс, который был на два года старше, сначала без конца обижал сводную сестру, а когда оба подросли, принялся распускать руки. Айгрин пыталась жаловаться отцу, но тот боялся лишний раз раскрыть рот, чтобы не рассердить своевольную супругу.

Мне очень повезло в том, что, попав в другой мир, я не только сохранила свою память, но и получила в наследство воспоминания Айгрин. Хотя они заметно отличались от моих. Базовые знания и навыки, усвоенные в детстве, оказались вполне органичными, а вот для получения более поздней информации мне приходилось делать некоторое усилие. Как будто она хранилась в дальнем шкафу, где ее надо было еще найти. Но все равно я оказалась в более выгодном положении, чем большинство книжных попаданок, которые в лучшем случае знали местный язык, прошитый в их новое тело.