Сладкая тыковка для ненасытных - стр. 3

Я вздрагиваю и прерывисто всхлипываю, когда его пальцы неожиданно нежно нащупывают мою узкую крошечную дырочку. Такую маленькую, что он еле протискивает в неё кончик пальца.

Я уже зажмуриваюсь в ожидании резкой боли, но он лишь слегка поглаживает меня, размазывая вокруг непонятно откуда взявшуюся липкую смазку. И мне даже становится приятно от этих странных прикосновений.

Клык с удивлением отодвигается от меня и окидывает меня взглядом своих диких глаз.

– А эта пойдёт, —кидает он через плечо моей матери.

– Нет! Это Тыковка! Только не она! – начинает причитать и плакать, заламывая руки, моя мамочка. – Возьми всех остальных! Она чистая! У неё никого никогда не было! Это моя единственная дочь! – умоляет она его, но он только с усмешкой рычит в ответ:

–Ломай комедию в другом месте, Милена! – отшвыривает он её кончиком своего ботинка, когда она на коленях ползёт за ним по полу, оставляя за собой окровавленный след.

– Мамочка! – кидаюсь я к ней, но сильные руки подхватывают меня, как пушинку, и взваливают на плечи.

– У тебя нет никакой мамочки, запомни, – крепко одной рукой он сжимает мою попку под шортиками, пока уверенным шагом спускается вниз по лестнице. – Валите отсюда, шлюхи, живо! Если хотите остаться живыми! И советую найти вам другую работу. Продавщицами или курьерами! – выкрикивает он на прощание, захлопывая с размаху за собой дверь нашего «закрытого пансиона».

Подходит к припаркованному рядом джипу и швыряет меня со всей силы на заднее сидение:

– Без глупостей, ясно?! – сверлит меня своим звериным взглядом, захлопывает дверь, щёлкает замок, и он заводит мотор.

Наша машина, качнувшись, отъезжает, и я вижу, как на улицу выбегают девочки, которых я знала почти всю свою жизнь: да я только это и знала.

Не было у меня никакой другой жизни.

Они стоят жалкой кучкой, в своих трусиках и прозрачных корсетах, как вдруг я вижу, как из окон верхних этажей нашего пансиона вырывается пламя… В котором горит всё моё прошлое…

Но я не знаю, что же ждёт меня в будущем…

– Она чиста, как утренняя роса, – отрывает наконец-то взгляд от моей киски врач, к которому привёл меня Клык.

Клык стоит тут же, рядом, и, скрестив руки на своей мощной мускулистой груди, не сводят с нас пристального взгляда.

Мне даже кажется, что он первый порвёт этого доктора на куски, если он вдруг что-то сделает со мной.

– Да где ты только взял её, – смеётся гинеколог, стягивая с себя резиновые перчатки.

Но даже я вижу со своего места, как покрылся бисеринками пота его лоб. И я отчётливо почувствовала, как дрожали его руки, когда он очень осторожно раздвигал мои половые губки, чтобы проверить мою промежность и влагалище.