Сладкая месть - стр. 27
А в телефоне, на заставке, до сих пор хранит его фотографию.
Я случайно увидела.
Это всё по вине разбитого сердца.
Таким образом, она просто пытается уйти от горя. Забыться. Прикрываясь травой, беспорядочным сексом и выпивкой.
Очень скоро она потеряет себя. Я это чувствую.
Но подруга меня не слушает.
Более того, когда я пытаюсь что-либо объяснить, доказать, наставить на путь истинный, мол: «Ты не одна в этой дерьмовой жизни такая! Меня тоже судьба некисло потрепала! Вместе мы справимся! Вместе мы найдём выход! Мы ведь подруги!»
Она начинает орать, грубить, бросаться с кулаками.
Эх, знал бы Макс, знал бы Давид, что они… натворили.
Глава 6
Виктор отвёз нас домой. Сначала, когда мы с мамой сели на заднее сидение, мы ехали молча. И хоть я была против присутствия ментовской мрази, в данном случае, сделала исключение. Я не разговаривала с ублюдком, даже не смотрела в его сторону, словно он умер, и его вообще больше не существовало в нашем мире. Так я ему и сказала, когда мы вышли из подъезда общежития. На что хмырь, хохотнув, весело мне подмигнул.
Уебок!
Надеюсь, тебя когда-нибудь пристрелят на одном из твоих грёбанных расследований.
Мне так не терпелось плюнуть ему в лоб, рассмеявшись:
«И сколько тебе заплатили? За поимку пятерых преступников, хЕрой? Жирная ты морда!»
Думаю, достаточно заплатили. Раз он, уже спустя неделю после закрытия дела, купил себе машинку подороже, выше классом. И катал теперь свой зад, как истинный, зажравшийся мусор.
Про кретина даже сняли репортаж в новостях, показав кадры с места преступлений и… кадры из зала суда.
Я не смогла смотреть на это спокойно. Случайно увидела… Теперь больше в жизни не включу телевизор. Потому что Давида снова избили. Дубинками и шокером. Когда он попытался напасть на судью. Или? Или нам просто в СМИ это так показали? А его… его спровоцировали на драку, для эффектного «представления».
Он был настолько взвинченным, настолько… таким… другим… что мне захотелось поменяться с ним местами и к, чертям собачьим, забрать всю его адскую боль.
Однако, всё, что я сейчас могу… это заботиться о нашем ребёнке, ждать от любимого писем, новостей и, конечно же, скорого возвращения.
***
– Дочечка, милая, почему ты убежала?
Дождь противно барабанил по стеклу «Мерседеса», я сидела молча, отвернувшись от матери, и смотрела в окно, думая, об одном. Об отце будущего ребёнка, наблюдая за тем, как капли ползут по стеклу, извиваясь, будто коварные змеи.
В самом деле?
Она что, не понимает?
Или просто не в себе?
– Я слышала твой разговор с врачом. – Глубоко выдохнула, посмотрев ей в глаза, полные слёз и печали, – Ты настаивала на аборте! И продолжаешь это делать, подсовывая свои сраные бумажки с адресами клиник! Как мерзко! Я ведь твоя дочь! Что с тобой? Почему ты так поступаешь? Он ведь и твой ребёнок тоже! – Я не хотела повышать голос. Но меня уже в край всё достало.