Сладкая горечь магии - стр. 30
Странно. Бессмысленно. Просто не может быть правдой. Тэмсин закопала дневник в разоренном саду и пообещала себе, что не позволит его строчкам запятнать память о сестре.
Очевидно, у него были другие планы.
Тэмсин, демонстративно не обращая внимания на кожаную книжку, смахнула цветы с одеяла. Они ссыпались на пол, белые лепестки порхали, как снег – или как пепел. В последние дни можно было ожидать и того, и другого, хоть на дворе и стояла середина лета.
В мире все перепуталось.
Плотно скрестив руки на груди, Тэмсин окинула взглядом бардак в комнате. Нужен воздух, вот и все. Ведьма зажмурилась и глубоко вдохнула.
Когда она открыла глаза, дневник лежал на кровати.
– Не смешно, – от долгого молчания голос сорвался. Но никто не ответил. Вместо этого по комнате промчался порыв ветра, прошелестел страницами дневника. Тэмсин настороженно огляделась – окно было закрыто.
Горло стиснули пальцы страха. Это не игра воображения и не пустое беспокойство. Происходило что-то непостижимое. Тэмсин привыкла, что все под контролем. Иное ее не устраивало.
Опустившись на край кровати, ведьма провела рукой по волосам. Ее всю трясло – она не знала, от холода или от страха. Темная магия опустошала мир, а ее мучил дневник умершей сестры. Тэмсин заслужила наказание – но почему именно сейчас? Дневник лежал себе спокойно несколько лет – пять тихих, одиноких лет. Почему теперь?
– Что тебе нужно, Марлина? – тихонько пробормотала Тэмсин, бездумно касаясь оставшегося на покрывале лепестка. Она попыталась перевернуть страницу дневника ногтем мизинца, но бумага не шелохнулась. Ведьма приложила чуть больше силы, но – напрасно. Обложка дневника будто была выкована из стали и не хотела захлопываться. Дневник требовал, чтобы Тэмсин прочла только одну запись, и ведьма подчинилась.
«Я проснулась в лазарете. Снова. Вот честно, уже пора сюда переезжать. Зачем нужна спальня, если можно спать на жестких накрахмаленных простынях и наслаждаться нежным голоском Целительницы Эльс, которая командует подъем?
В этот раз я провела без сознания около двенадцати часов. Я все медленнее прихожу в себя. Раньше я падала в обморок всего на несколько минут – неприятно, но терпимо. Но теперь все длится часами. Часть дня просто исчезает. Я пропускаю собственную жизнь. Если все так и останется, я проведу во сне большую ее часть.
Меня бесит, что я не могу доверять собственному телу. Что разуму нужны перерывы. Это неуправляемо. Приходится сдаться на собственную милость. И я так завидую людям, которые могут просто делать все, что захотят. Пойти куда угодно. Стать кем угодно и не оглядываться на последствия.