Слабым здесь не место. Охота - стр. 40
– Мысли, идеи, впечатления. – Он прокашлялся с непривычки. – Когда Ахора подойдет к концу, так легче составить заключительный труд. К тому же будет что рассказать, как вернусь.
Парень убрал дорогой карандаш в футляр и спрятал в седельную сумку.
– Хотите, могу зачитать?
– Избавь меня от этого.
Джувенил закрыл дневник, не собираясь продолжать свое письмо. Окоченелые пальцы и так уже перестали его слушаться.
Он надел перчатки и уже двумя руками взялся за поводья, продолжая вести лошадь вслед за Тархельгасом.
Сложно понять, чем был вызван внезапный вопрос Тибурона. И Балес не собирался выяснять потаенные мотивы, которых могло и не быть. Решил воспользоваться шансом и разговорить его.
Если это вообще возможно.
– Уверен, кому, как не вам, есть о чем поведать. – Джувенил поравнялся с Тархельгасом.
– С лунами многое стирается из памяти.
– Именно поэтому я стараюсь все записывать. Вам стоит попробовать.
– В моем случае половину лучше забыть. Или все разом.
Тон Тибурона давал четко понять, что к беседе он не расположен. Балес в свою очередь не стал давить и молча согласился, не до конца понимая, как себя вести.
– Если не с истории, то, позвольте спросить, с чего мы начнем мое обучение?
– С наблюдения, – коротко ответил Тархельгас. – Сам говорил: Ахора – лишь следование за господином и изучение мира с его законами.
– До того, как найти вас, я вдоволь насмотрелся на этот мир. И изучил достаточно, чтобы…
– Считаешь, у тебя получилось? – он перебил, не дослушав парня.
– То, что я еще дышу, лучшее тому подтверждение.
– Ошибаешься. – Тархельгас посмотрел на Джувенила. – Ответь, как ты попал в эти леса?
Балес опять не понимал, чего добивался Тибурон, но не сомневался, что это своего рода проверка. Вопрос, ответ на который должен быть правильным.
– Через речной откатник. Именно так я оказался в сердце Изрытого котла. Насколько я знаю, это самый быстрый способ. Однако даже он занял у меня около шести лун, если отсчитывать путь от столицы.
Разочарование с оттенком безразличия на лице Тибурона. Вот что заставило Балеса замолчать.
Тархельгас отвернулся, вглядываясь в сумрак вырубок, продолжая слушать тихую поступь Таги по свежему снегу.
Он заговорил немногим позже:
– Откатник, котел, лун. Говоришь словами местных, но ведешь себя как житель столицы. Та же манера речи, присущая лишь господам, то же поведение с соблюдением этикета. Дорогие одежды и металл, с которым так легко расстаешься. Уверен, что уже как минимум дважды это обернулось против тебя. Ты был вынужден сражаться.
– И я выжил.
– С трудом, – Тархельгас не спрашивал. Он утверждал.