Слабым здесь не место. Охота - стр. 25

Тархельгас сам не понимал, что происходит. Когда и как освободил тонкую талию принцессы от пояса, почему вдруг растрепал тщательно уложенную прическу и измял платье, пытаясь разобраться в хитросплетении шнуровки на спине.

Все будто происходило не с ним и с ним одновременно. Словно ему удалось не просто слиться с Астисией, утолив тем самым жажду и желание, а познать, пусть и крупицу, той жизни, которую искал.

Вот она уже расстегнула его камзол, приговорила к похожей участи жилет и выдернула льняную рубаху из брюк, чтобы ничего не мешало рукам наконец воплотить в реальность грезы ее последних зим.

Ладони Астисии изящно скользнули под рубаху и легли на грудь Тархельгасу. Она замерла, чувствуя каждый удар его сердца, растягивая момент настолько, насколько это было возможно. Тархельгас не торопил ее, пропуская через себя всю ту любовь, которой Астисия пыталась одарить его.

Он склонил голову, она подалась вперед, чтобы они вновь поцеловались, словно в первый раз.

Невинно.

Тархельгас подумал, что только сейчас начал впервые жить по-настоящему. Ее губы, ладони на груди, тонкий аромат тела и легкая дрожь. Все ощущалось во сто крат сильнее.

Каждая эмоция.

А потом, так же внезапно, как прорывается плотина, через затуманенное сознание Тархельгаса вырвался разрубающий все и вся не просто голос, а безликий хор нескончаемого множества.

Он отпрянул от принцессы не то от боли, не то от внезапного осознания того, что сотворил, сам того не ведая.

– Нет, Астисия. Остановись, – выговорил юноша, едва голоса умолкли настолько, чтобы он смог различить свою собственную речь.

Принцессе пришлось сделать над собой усилие. Она еще сама находилась под властью захлестнувших ее эмоций.

– Ты ведь хочешь этого не меньше меня?

Она только попыталась сделать шаг ему навстречу, как тот сразу отступил.

– Ты не предназначена мне. Я лишь третий. Даже не второй. Подобное поведение запрещает кодекс, – Тархельгас повторил слова голосов и начинал в них верить. Будто они обладали силой молитвы безликих жрецов. – Если кто узнает…

– Моя мать всегда знала, – призналась Астисия, из последних сил сдерживая себя. – Я делилась с ней каждой нашей встречей, и она не была против.

– Не была против общения, – в нем заговорил не Тархельгас, а член касты Тибурон и ее будущий глава. – Ты же предлагаешь мне нарушить порядок, зародившийся с момента слияния каст. И ради чего?

Едва ли он до конца понял, что сказал.

А вот Астисия прекрасно уловила его мысль, ответив такой пощечиной, что сама не ожидала, сколько злости, разочарования и отчаянья вложит в удар.