Слабости сильной женщины - стр. 9
– Значит, так, сезонные сельхозработники, – объяснил Петя. – Поле закрепляется за нами полностью, все уборочные циклы – кроме, как вы видите, уборки комбайном, которая уже завершена. Сначала сворачиваем лен и ставим вот в такие стожки-пирамидки. – Объясняя, Петя ловко проделывал все, о чем говорил. – Потом, когда он просохнет, будем снопики вязать и ставить в скирды. Потом – грузить их на машины. Потом их повезут на льнозавод, но это уже, к счастью, не наша забота. Ясна задача?
Задача была ясна, но это вовсе не значило, что с нею легко можно было справиться.
– Ты когда-нибудь ставил стожки-пирамидки? – спросила Лера у Кости.
– Разумеется, нет. Я вообще впервые вижу лен в его, так сказать, натуральном виде. А ты?
– Тоже. Но это ничего, я думаю. Что мы, глупее Пети? Научимся!
Лера действительно научилась очень быстро – да в тот же день и научилась. И после обеда уже работала легко, в самом деле, не хуже Пети. Она сама не понимала, как выходит у нее такое легкое движение – и аккуратный конус уже стоит вместо кусочка серебристой льняной дорожки.
– Как здорово, Лера! – восхищался Костя. – У меня в жизни так не получится.
Конусы у него и в самом деле получались кособокие, они падали от малейшего дуновения ветра, и Косте приходилось возвращаться назад, чтобы попытаться придать им хоть какую-то устойчивость.
Он сразу отстал от Леры и, когда она останавливалась, чтобы дождаться его, смущенно смотрел на нее и даже пытался оправдываться:
– Видишь, я же говорил…
– Ерунда! – успокаивала его Лера. – Ты же не собирался посвятить свою жизнь установке стожков-пирамидок, правда? Ну и все, не переживай!
– Но ты ведь тоже не по стожкам вступительные сдавала, а у тебя получается. – Костя не хотел быть к себе снисходительным.
– Это ни о чем не говорит, ты понимаешь? Только о том, что у меня это почему-то получилось, и все. Ничего не значит – ни хорошего, ни плохого.
Лера раскраснелась от теплого сентябрьского ветра, золотисто-каштановые завитки выбивались из-под ярко-алого платка.
Они стояли у самой опушки березовой рощи, и прозрачные осенние паутинки то цеплялись за белые стволы, то липли к Лериным щекам, то путались в Костиных волнистых волосах. Он смотрел на Леру, на закатное солнце у нее за спиной, щурясь от неярких лучей, – и Лера снова почувствовала ласку его взгляда, и сердце у нее замерло…
– Ты устал? – спросила она, чтобы нарушить молчание.
– Немного. А ты нет?
– Да, кажется, и я, – ответила она, чтобы не обидеть его; на самом деле она совсем не устала. – Я сегодня утром слышала, как коровы мычали. Возьмем молока у кого-нибудь?