Слабости сильной женщины - стр. 61
– Вы понимаете? – повторила она. – А вдруг кто-нибудь из знакомых сюда придет или из учеников? И меня узнает…
Только представив себе такую возможность, пожилая учительница покраснела, слезы выступили у нее на глазах.
– Но у меня сын – инвалид, вы понимаете? – сказала она. – И конечно, я лучше буду продавать эти заколки, чем позволю ему голодать, а ведь и такое возможно, вы чувствуете?
Лера застыла с термосным стаканчиком в руке. Эти оправдывающиеся интонации в голосе учительницы были так невыносимы, что она сама готова была провалиться сквозь землю.
– Но почему же… – пробормотала она, но голос ее тут же окреп. – Почему же вы думаете, что вам надо стыдиться?
– А как же! – воскликнула учительница. – А вы разве считаете нормальным то, чем мы здесь занимаемся? Правда, вы моложе. – Она повнимательнее присмотрелась к Лере. – Но нас ведь совсем по-другому воспитывали… Просто я раньше других поняла. – В ее голосе снова промелькнули нотки самооправдания. – Я раньше других поняла, что нас всех ожидает, и я хочу запасти денег на будущее, хотя бы на ближайшее. Мне не на кого надеяться, вы понимаете?
Сколько раз в течение следующих месяцев приходилось Лере слышать эти оправдывающиеся интонации в голосах самых разных людей, сколько видеть отводимых глаз! Вскоре она привыкла к тому, что едва ли не каждый продавец на рынке считал своим долгом оправдывать себя в собственных глазах, – как будто был по уши вымазан в грязи.
Но в этот, первый день Лера не знала, что сказать пожилой учительнице. И ей было стыдно только за то, что, оказавшись в такой же ситуации, сама она не испытывает ничего подобного…
– Лер! – Зоська прервала этот неловкий разговор. – Давай дальше продавать. Раньше сядешь – раньше выйдешь.
Лера кивнула и, убрав термос, снова расстегнула сумку. Но едва к ней подошла первая покупательница и принялась придирчиво выбирать лифчики нужного цвета и размера, – что-то произошло в торговых рядах.
Роясь в сумке в поисках бежевого третьего номера, Лера не сразу поняла, что же произошло. Она только почувствовала, как огромная, сметающая все на своем пути волна прокатилась по рядам. Люди, собравшиеся на вытоптанной площадке – от решетки до Ленина, – вдруг засуетились, принялись лихорадочно запихивать в сумки товар.
– Воры! Милиция! Грабят! Бежим! – пронеслось по рядам.
И тут же люди, каждый из которых только что был маленьким и отдельным островком в этом море голов, мгновенно сделались единым и безумным существом. Это существо метнулось вправо, влево – и безудержно понеслось куда-то, подхватывая всех в своем бессмысленном беге.