Сквозное действие любви. Страницы воспоминаний - стр. 56

Тут на пути то вдруг вырастет густой подлесок и никому не позволит продраться сквозь свои колючие заросли; то прозрачно-солнечный сосняк разбежится перед глазами, упираясь в небесную синь прямыми гладкими стволами, по которым медленно стекают янтарные слезы; то густая дубовая дубрава освежит своей тенистой прохладой, а сумеречный ельник роскошно бросит под ноги рыжий ковер из опавших сухих иголок, разукрасив его разноцветными шляпками толстоногих сыроежек. Красота, да и только!..

А если по едва заметной тропинке пройти чуть дальше, то обязательно выйдешь к лесному озеру. Не к одному, так к другому; не к большому, так к маленькому. Их в округе наберется штук шесть, никак не меньше.

Кто хоть раз бывал на берегу такого озера, тот наверняка согласится со мной: волшебные сказки, знакомые с раннего детства, оживают на твоих глазах. Деревья вплотную столпились у самого края, и по ровной глади стоячей воды медленно плывут пушистые отражения ватных облаков. А в прозрачной глубине на самом дне из-под корявых коряг топляка бегут наверх длинные цепочки крохотных пузырьков воздуха из подводных ключей, и кажется, вот-вот – и красавица-русалка вынырнет на поверхность, обдав тебя прозрачным дождем ледяных брызг.

Однажды мы с Борей набрели на лесное озеро. И вдруг!.. Какое счастье! Возле берега стоял привязанный к едва заметному в густой траве колышку самый настоящий плот. Конечно, если бы мы сказали маме, что забираемся в такую даль, нам бы здорово влетело, но мы ничего не говорили, а ей в голову не могло прийти, что ее драгоценные чада уходят от дома так далеко: за несколько километров. Конечно, мы с братом рисковали, пускаясь в «морское» путешествие без спросу у хозяина этого роскошного плавсредства. Кто знает, какова была бы его реакция, если бы он увидел, как два пацана, изображая пиратов, гоняют по озеру на его плоту. Но отказать себе в таком удовольствии мы не могли! На наше счастье, в те несколько дней, что мы провели на лесном озере, никто здесь так и не объявился, и наше «преступление» благополучно сошло нам с рук.

Приятелей в Эрглях у меня не было, но вынужденное одиночество я переносил здесь довольно легко. Во-первых, в хорошую погоду мы с Борей могли купаться в озере, во-вторых, я подружился с личным шофером Илечки Иваном Александровичем, который потихоньку начал обучать меня премудростям сельского быта. Он и его жена Нина с двумя дочками-погодками жили на втором этаже в том же доме, что и мы; у них была корова, для которой надо было заготавливать сено на зиму, и дядя Ваня прежде всего научил меня косить.