Сквозь паутину лжи - стр. 41
Мы с поваром обмениваемся долгими изучающими взглядами. Наконец, тот кивает и ведёт меня вглубь кухни, за груды полусгнивших овощей. Там он пинком выбивает один из камней кладки. Бесшумная дрожь, и на первый взгляд монолитная стена расходится потайной дверью. Хромой Ли, утратив ко мне всякий интерес, ковыляет прочь, а я ныряю в едва освещённый коридор. Стоит мне переступить порог, как створка за спиной смыкается.
Коридор упирается в тяжёлый занавес. Отдёрнув его, я оказываюсь в небольшой, но опрятной комнате. Посреди – низкий круглый стол, на нём – открытый кувшин вина и четыре глиняные чаши. На подушках вокруг расположились трое. Четвёртое место пустует – верно, для меня.
При моём появлении незнакомцы дружно поднимаются, приветствуя как старого товарища. Добротные, но неброские одежды, глубокие капюшоны в надвинутом состоянии скрывают лица, но сейчас откинуты. Похоже, для Тигра эти люди были больше, чем просто собутыльники.
Самый рослый из них – кряжистый широкоплечий бородач с тяжёлым взглядом и шрамом через всю щёку. На удивление, не северянин, несмотря на его комплекцию. Могучие ручищи, больше похожие на медвежьи лапы, без видимых усилий хлопают меня по плечу.
Второй – поджарый и гибкий, со сверкающими чёрными глазами и аккуратно постриженной бородкой. Южанин. От него так и веет кошачьей грацией и скрытой опасностью. На поясе поблёскивают рукояти парных кинжалов.
Третий – неприметный крепыш-степняк с невзрачным лицом, которое, кажется, тут же забудешь, отведя взгляд. Цепкий прищур и въевшаяся в кожу наблюдательность выдают в нём опытного следопыта.
Первый, хлопнув меня по плечу, приглашающе указывает на свободное место:
– Присаживайся, брат Тигр. Давненько не виделись. Выпьем за твоё возвращение.
Облегчённо вздыхаю про себя, личина пока не подводит. Теперь бы не сплоховать на мелочах. Что ж, буду импровизировать.
– И я рад видеть вас, братья, – киваю, усаживаясь меж ними.
Рослый разливает вино по чашам. Звон глиняных стенок, и я ловлю знакомые интонации того, кто говорил со мной через статую феникса:
– За возвращение блудного сына в лоно семьи!
Поначалу разговор течёт о малозначимом, перебрасываемся слухами да безобидными подначками, но постепенно беседа соскальзывает на дела Охотников.
– Ну что, утолил свою жажду вина и продажных девок? – вопрошает рослый. – Сам ведь знаешь: пока работаем на Братство, такое не приветствуется.
– Вчера отвёл душу в лучшем заведении столицы. Теперь надолго хватит, – ухмыляюсь я.
Постепенно наш разговор перетекает к делам. Громила, а он, похоже, главный в нашей четвёрке, делится несколькими новостями, вскользь упоминая о неких повстанцах, о продажных чинушах, с которыми Братство ведёт дела. Похоже, эти трое – моё «звено», с кем придётся работать бок о бок.