Сквозь объектив - стр. 22
Через час беспрерывного крика у меня сел голос и в горле появилась неприятная режущая сухость. Тогда я решила снова расслаблять узлы, двигая в них запястьями. Кожу обдирало, и от боли я закусила до крови губу. Но раз начала, надо закончить.
Я не хотела тут умереть.
Еще часа через два веревки ослабли и упали, но самая горькая ирония заключалась в том, что я просто не могла пошевелиться. У меня свело ногу и что-то отдавало в шею. Вывернутая вчера рука тоже болела. Я лежала на полу и глядела на свои разодранные запястья, не в состоянии повести ни одной конечностью. Тени сгустились и потянулись к середине комнаты.
Да, солнце уже садилось…
Тогда я попробовала ползти вперед. До двери, и потом наружу… Я видела ее. Большая, металлическая… Она манила меня.
Но когда я добралась до нее, то поняла, что она заперта. Это был замок, который можно открыть только ключом.
А ключа не было.
Ничего не было.
Я пробыла в забытьи почти до самой ночи, сама не заметив, как отключилась то ли от общей слабости, то ли потому, что это был мой защитный механизм – отрубиться… Мир виделся как через пленку, и мне хотелось только неподвижно лежать на полу и ждать… Правда, я так и не поняла чего – Кая или смерти.
Сухость в горле. Запекшаяся кровь на руках. В глазах будто кисель.
Что-то громыхнуло рядом со мной.
Дверь? Дверь.
Шаги. Сладкая горечь. Это в воздухе…
Шорох и стук в синеватой тьме. Белые носки чьих-то кедов перед глазами.
Кто-то наклонился надо мной и бережно приподнял мою голову.
Сквозь туман я видела размытое лицо ублюдка. Почему-то четкими были только его глаза, которые в полутьме отсвечивали светло-серой сталью.
– Что с тобой, Марина? – равнодушно уронил он в пустоту, положив мою голову себе на колени.
Я хотела его грязно обругать и дать по роже, но вместо этого только слабо дернула рукой, касаясь его плеча, и хрипло произнесла:
– Больше никогда меня не бросай…
Странные слова, чтобы говорить их своему похитителю.
– Прости, – сказал он, поглаживая меня по волосам. – Но ты далеко забралась. Я не помню, чтобы тебя тут оставлял.
– Я хочу домой. Пожалуйста.
– Когда ты в последний раз ела? – проигнорировал он мои слова.
– Позавчера утром.
– Почему ты мне сразу не сказала?
– А ты бы послушал? – с трудом произнесла я.
– Не знаю, – задумчиво сказал он, медленно проводя рукой по моему лицу.
Внутри взвивалась обида. Как он мог меня бросить, уйти вот так почти что на два дня?! В конце концов, что я ему вообще сделала, за что он меня мучит? Похищает и бросает без объяснений в полном одиночестве, не оставив еды, не потрудившись даже развязать меня.