Скука прекрасной Бурруджун - стр. 11
.
Лали-наан-Шадиш дочитала загадку, отложила книгу и сказала, разочарованно морща носик:
– И вправду вряд ли это возможно решить…
Дамы потихоньку занялись своими делами, искоса поглядывая на госпожу. Бурруджун вновь положила голову на сложенные руки и задумалась.
– Это очень легкая задача, – вдруг сказала она. – Я знаю, кто из них живет в городе, а кто владелец собаки. В уме ее решить труднее, а если все записать, то…
Она обвела всех глазами и вздохнула.
– Подайте бумагу и тушь. В этой загадке нужно обратить внимание на все перечисленные мелочи.
Бурруджун привычным движением подвернула шелковые волны рукавов и скрепила их серебряными зажимами. Когда перед ней разложили письменные принадлежности – а одна из дам снова взялась поправлять ее прическу, стараясь быть настолько незаметной, что это бросалось в глаза еще больше, – прекрасная госпожа точными и уверенными жестами набросала на листе имена героев загадки и быстро расставила по местам все перечисленные признаки, так что спустя несколько мгновений дамы убедились, что госпожа была права.
Мона-дар-Ушшада села рядом с госпожой, заглядывая ей через плечо.
– В самом деле, – признала она, – это довольно просто. Но, госпожа, сколько уже раз я вам указывала на то, как вы пишете? Это не подобает женщине, ее почерк должен быть более изящный и ровный. К тому же, что за спешка? Движения рук должны быть медленными. Напишите «Только тот, кто трудится, уважаем людьми» три дюжины раз.
– О нет, Мона, – взмолилась Бурруджун. – Неужели это сейчас необходимо?
– Да, – сурово отозвалась старшая дама. – Пишите, а я буду наблюдать. Впрочем, загадки можно продолжать читать, – милостиво позволила она.
Лали-наан-Шадиш сочувственно покосилась на госпожу и перелистнула несколько страниц назад, надеясь, что наткнется на что-нибудь попроще.
– О, тут и с картинками есть, – оживленно воскликнула она.
*
Наступления ночи никто не заметил, прислужницы тихо меняли прогоравшие светильники, не беспокоя увлеченных дам, и, когда в покоях появился дворцовый распорядитель, чтобы объявить о приходе правителя Шашатаны, дамы не сразу обратили на него внимание.
Музыкальные инструменты были забыты, столики завалены бумагой, испещренной странными чертежами и знаками, дамы, сдвинув головы, изучали очередную загадку, споря о чем-то. Мона-дар-Ушшада, временами приструнивая разошедшихся дам, сидела подле прекрасной госпожи, орлиным взором приглядывая за ней. Сама Бурруджун, выпрямившись со стоическим выражением лица, исписывала третий по счету лист бумаги.
Правитель Шашатана некоторое время наблюдал за Бурруджун с обычной нежной улыбкой, а она, почувствав его взгляд, повернулась и просияла.