Скучаю по тебе - стр. 58
– О боже, я так боялась миссис Коркоран! – сказала Чериз Маккуори.
– Я до сих пор ее боюсь!
Мы пили розовое игристое из Испании – каву. В то время еще была в моде кава, о просекко тогда никто и слыхом не слыхивал.
– Повезло старушке Долл, да? – проговорила Чериз. – Вот уж точно «выйдет замуж за миллионера».
– Ну это если она выйдет замуж за Фреда, а он станет миллионером, – ответила я.
В ответ Чериз на меня посмотрела так, как, бывало, частенько на меня глядела в школе. В выпускном альбоме под ее фото была подпись: «Станет моделью». Хотя сейчас она всего лишь была продавцом в отделе № 7 обувного магазина.
Под моим фото в ее альбоме было написано: «Станет учительницей». Наверное, потому, что я была занудной зубрилкой. Мама всегда хотела, чтобы я стала учительницей, я же не была в этом так уверена. А теперь тем более. В учительской школы Сент-Катбертс царила строгая иерархия. Мы, помощники учителей и воспитателей, сидели в своем уголке и ели сэндвичи, пока остальные учителя собирались вместе и жаловались друг другу на ужасный план обучения и на объем работы на дом. Не похоже было, что жизнь у них веселая.
Вечеринки мне никогда не нравились. Если ты высокая и застенчивая, тебе приходится даже хуже, чем маленьким и застенчивым. Потому что люди видят тебя издалека, подходят, думают, что при таком росте ты должна быть вполне уверенной в себе. А ты в ответ еле можешь слова подобрать и молчишь. И все начинают думать, что ты – задавака. А парни чаще всего оказываются меньше тебя ростом, и единственное, что они могут сказать при встрече:
– А ты не малышка, да?
Это обидно, и я в ответ начинаю огрызаться.
Но на этой вечеринке нашелся парень, который был таким высоким, что ему приходилось наклоняться, чтобы пройти в дверь. Мы одновременно потянулись к последнему бутерброду, так что наши руки коснулись, и мы вынуждены были обменяться любезностями: «нет, это твое», «нет, бери ты». Я даже не была голодна, если честно, но за едой я хотя бы могла сделать вид, что чем-то занята, а не подпирать стену где-нибудь в одиночестве.
– Фред сказал, ты – подружка Марии.
Я не сразу ответила.
– Я зову ее Долл, то есть сокращенное от Долорес. Ты, кстати, знал, что «Мария Долорес» означает «Мария Печальная»… – трещала я.
– Не похоже, чтобы она была в печали! – сказал он, покосившись в сторону гостиной. – Кстати, я – Уоррен.
– А ты кем ему приходишься?
– В смысле? А, я – вратарь.
Мы потанцевали. Было даже приятно ощутить на талии большую мясистую руку и поцеловаться по-настоящему, когда часы пробили полночь. Уоррен был таким высоким и крупным, что в его объятьях я казалась хрупкой.