Скрюченный домишко - стр. 27
– Тогда зачем…
– Потому что это, по крайней мере, дает мне шанс посмотреть на них всех, оценить их и послушать, что они скажут. Я надеюсь, что совершенно случайно кто-нибудь даст мне полезную подсказку. – Он на несколько секунд замолчал, потом прошептал: – Держу пари, миссис Магда Леонидис могла бы многое рассказать, если бы захотела.
– И на ее слова можно было бы положиться? – спросил я.
– О, нет, – ответил Тавернер, – нельзя. Но на их основании можно было бы выстроить возможную линию расследования. У всех в этом проклятом доме были средства и возможности. А мне нужен мотив.
На верхней площадке вход в коридор справа преграждала дверь. На ней имелся медный дверной молоточек, и старший инспектор Тавернер послушно постучал им.
Дверь с пугающей внезапностью распахнул человек, который, должно быть, стоял прямо за ней. Он был похож на неуклюжего великана, с могучими плечами, темными растрепанными волосами и с чрезвычайно уродливым, но в то же время довольно приятным лицом. Мужчина быстро взглянул на нас, потом поспешно и смущенно отвел взгляд, как часто делают застенчивые, но честные люди, и произнес:
– О, вот те раз… Входите. Да входите же, прошу вас. Я собирался выйти, но это не важно. Проходите в гостиную. Я позову Клеменси… о, вот и ты, дорогая. Это старший инспектор Тавернер. Он… сигареты еще остались? Погодите минутку. Если вы не возражаете. – Он наткнулся на ширму, нервно произнес «прошу прощения», обращаясь к ней, и вылетел из комнаты, словно огромный шмель.
Миссис Роджер Леонидис стояла у окна. Меня сразу же заинтриговала ее личность и атмосфера комнаты, в которую мы попали.
Стены были окрашены в белый цвет – настоящий белый, не цвет слоновой кости или светло-кремовый, который обычно имеют в виду, когда говорят «белый» об отделке дома. На них не было никаких картин, кроме одной над камином – геометрической фантазии из темно-синих и серовато-синих треугольников. В комнате не было почти никакой мебели, кроме самой необходимой: три-четыре стула, столик со стеклянной столешницей, одна небольшая книжная полка. Никаких украшений. Только свет, пространство и воздух. Она так же отличалась от большой гостиной с ее парчой и цветами этажом ниже, как мел – от сыра. А миссис Роджер Леонидис так же отличалась от миссис Филипп Леонидис, как может одна женщина отличаться от другой. В то время как чувствовалось, что Магда могла быть – и часто была, – по крайней мере, полудюжиной разных женщин, Клеменси Леонидис не могла быть никем, кроме себя самой. Она имела очень ярко выраженную индивидуальность.