Скрытые глубины - стр. 32
– Ты торопишься обратно? – спросил он. – Лекция?
Он взял ее руку в свою, поглаживая пальцем ладонь. Светило солнце, и сегодня перчатки ему были не нужны.
– Не хочу сбивать тебя с пути истинного.
– Вот как?
Он улыбнулся:
– Ну, может, и нет. Пойдем ко мне, выпьем чаю.
Его квартира была неподалеку, в Норт-Шилдсе, на чердаке с видом на Нортумберлендский парк. В остальной части дома жили две пожилые сестры. Когда они приехали, одна из них была в садике, собирала листья с лужайки. Она дружелюбно помахала им и вернулась к работе, не проявляя никакого интереса к Фелисити. Квартира была очень чистая, и Фелисити показалось, что Питер убрался в ней специально. Кругом были книги. На стене была крупномасштабная карта территории его исследований, а путь внутрь преграждал телескоп на штативе. Дальше была гостиная с небольшой кухонькой, ванная комната и дверь, которая, как она предположила, вела в спальню. Она смотрела на дверь спальни как зачарованная, не отводя глаз, пока Питер делал чай. Она была деревянная, текстура дерева проглядывала через белую глянцевую краску. У двери была круглая латунная ручка. Интересно, в спальне тоже прибрано? Сменил ли он простыни в ожидании ее? Она заглянула бы внутрь, но он вошел с подносом чая. На подносе были чашки и блюдца, все разные, и кусочки фруктового кекса с маслом.
Тем вечером они вошли в его спальню и занялись любовью. Это был ее первый раз – естественно, ничего особенного. Долго возились с презервативом: казалось, он, как и она, не понимал, как им пользоваться, и, похоже, они все сделали совершенно неправильно, или просто не повезло, потому что вскоре она обнаружила, что беременна. По-видимому, это случилось в тот первый раз. Потом они действовали более умело, да и секс стал лучше. Хотя даже в тот первый вечер она ощутила некий проблеск, предчувствие чего-то прекрасного, и это было больше, чем она ожидала.
Вскоре после этого, но еще до того, как поняла, что беременна, она привезла Питера познакомиться с родителями. Был сырой промозглый день, и, хотя время было обеденное, подъезжая к дому через лес, они увидели свет в гостиной и огонь камина.
– Так было всегда, когда я возвращалась из школы, – сказала она. – Уютно.
Он мало рассказывал о своих родителях. Они занимались бизнесом и были сосредоточены на этом. Он внушал ей такое чувство, словно ее отношение к семье было сентиментальным и оторванным от жизни.
Мать приготовила густой овощной суп, любимое блюдо Фелисити, и испекла хлеб. После обеда они сидели у камина с кофе и шоколадным пирогом. Поначалу Питер был неразговорчив. Он словно чувствовал себя не на своем месте, как она – в университете. Ощущал себя чужим. Теперь, сидя у камина, он вроде бы расслабился. Фелисити казалась неестественно уставшей. Она слушала разговор словно в полусне. Он говорил о своей работе, а отец задавал вопросы – не из вежливости, Фелисити всегда могла отличить, когда он делает что-то просто как формальность, – а потому, что ему было интересно. «Это хорошо, – подумала Фелисити. – Они поладили». Потом она, видимо, уснула, потому что проснулась, вздрогнув, когда в камине упало прогоревшее полено и выплюнуло искру на коврик. Ее мать снисходительно улыбнулась и сказала что-то о буйных вечеринках. Такое же утомление Фелисити чувствовала на первом этапе всех своих беременностей.