Скорбная братия. Драма в пяти актах - стр. 18
Звонок.
Подуруев (суетливо). Это Погорелов!
Кленин (вскакивает). Я не могу оставить без ответа вашу тираду… вы слишком задели…
Сахаров. Виктор, надо же встретить гостя…
Кленин. Я сейчас к вашим услугам. (Торопливо идет к двери.)
Элеонский. Кто это приехал, генерал, что ли, какой?
Сахаров. Виктор Петрович ждет Погорелова.
Элеонский. Ну, значит, я угадал. Особа высокого полета. (Отводит Гудзенко в сторону.) Это видно зазывание перед подпиской?
Гудзенко. Вы уж больно наших прожгли, они хорошие люди, этак зачем же…
Элеонский. Хохол вы мягкосердый, вы-то что около них вертитесь, плюньте вы на эту компанию.
Бурилин (вполголоса). Стоило приводить звонаря косматого. Шабаш нигилистический!
Подуруев. Ничего не поделаешь, потому сила!
Караваев (делает гримасу). Водку сильно пьет.
Все смеются.
IV
Погорелов, одет по-бальному{30}, за ним Кленин.
Погорелов. Я насилу отыскал дом. Давно вы здесь поселились?
Кленин (немного сконфуженный). Нет, на днях, обзавожусь только… Позвольте, Александр Иваныч, представить вам друзей моих: магистр Сахаров, Бурилин композитор, Подуруев – наш молодой талант… Он желал бы подвергнуть вашей высокой оценке одну вещицу… Караваев, Гудзенко…
Погорелов (делает общий поклон). Весьма рад, господа…
Кленин (обращаясь к Элеонскому). Вы знакомы?
Элеонский. Нет-с.
Кленин. Господин Элеонский, сотрудник журнала «Прогресс».
Погорелов. Очень приятно. (Точно вспоминая.) А, господин Элеонский, я читал вашу вещь, мне говорили об вас… Теплая вещь, милые пейзажи, очень милые пейзажи… Поздравляю. Вы выступили удачно…
Элеонский. Как умел-с. (Отходит.)
Кленин. Присядьте, Александр Иваныч, пригрейте нашу немноголюдную семью… вы такой дорогой гость, что не пользоваться этим грешно. Вот Подуруев, наш юный поэт… желал бы прочесть вам одно стихотворение. Вещица с колоритом… из античного мира.
Подуруев. Александру Иванычу может быть совсем неохота слушать мое стихотворение.
Погорелов. Отчего же… (Смотрит на часы.) Только, любезный Кленин… я немножко тороплюсь… Не мог отделаться от приглашения. Нужно ехать к одной барыне… и, главное (улыбается), нужно непременно быть остроумным… а ведь вы знаете, что это русскому литератору нелегко…
Кленин. Будете читать что-нибудь? Барыни, значит, счастливее нас.
Погорелов. У меня нет ничего конченого… да я теперь почти закаялся…{31} (Общая пауза.) Вы занимались когда-нибудь буддизмом?{32}
Кленин. Да, читал кое-что…
Погорелов. Не правда ли, какие прекрасные мифы… я в восхищении… Нечто грандиозное… напр<имер>, хоть бы это представление всеуничтожаемости… в виде радуги… эти бесчисленные пузырьки лопающихся индивидуальных жизней…