Скорби Сатаны - стр. 22
Риманес сострадательно улыбнулся.
– Увы, так дело не пойдет! – перебил он. – Уверяю вас, так успеха не добьешься. Ваша повесть противоречит духу времени. Вероятно, все можно было бы исправить, если бы вы предоставили критикам, так сказать, «право первой ночи» на нее, как поступил один мой близкий друг, Генри Ирвинг. Да, «право первой ночи» в сочетании с отличным ужином и бессчетным количеством превосходных напитков. В противном случае издавать ее не имеет смысла. Чтобы книга достигла успеха сама по себе, не нужно пытаться создать шедевр литературы: она должна быть просто непристойной. Непристойной в меру, без оскорблений в адрес передовых женщин. При таком подходе границы дозволенного довольно широки. Пишите как можно больше о вопросах пола, о рождении детей, – одним словом, рассуждайте о мужчинах и женщинах просто как о животных, которые существуют только ради размножения, и вас ждет феноменальный успех. Нет на свете ни одного критика, который не будет вам аплодировать, нет пятнадцатилетней школьницы, которая не будет жадно читать написанные вами страницы в тишине своей девственной спальни!
Это было сказано с такой испепеляющей насмешкой, что я вздрогнул и не нашелся что ответить. Между тем князь продолжал:
– Что взбрело вам в голову, мой дорогой Темпест, написать книгу, как вы выразились, «о благородных жизненных устремлениях»? На этой планете нет больше ничего благородного, осталось лишь низкое и продажное. Человек – пигмей, и цели его столь же ничтожны, как и он сам. Для благородства надо искать другие миры. И они существуют! Примите во внимание и то, что люди читают романы для развлечения, а вовсе не для того, чтобы их мысли возвышались или очищались: с этой целью они приходят в церковь и там предаются скуке. И к чему вам утешать людей: они ведь, как правило, попадают в беду по собственной глупости. Они бы и не подумали вас утешать, да что там – не дали бы и шести пенсов, чтобы спасти вас от голодной смерти. Друг мой, оставьте донкихотство там же, где оставили нищету. Живите для себя самого. Если вы сделаете что-нибудь для других, то получите в ответ самую черную неблагодарность. Послушайтесь моего совета и не жертвуйте личными интересами ни для чего на свете.
Он поднялся из-за стола и уже говорил, стоя спиной к пылающему камину и спокойно покуривая сигару. А я смотрел на его прекрасную фигуру и лицо, терзаясь мучительными сомнениями, омрачавшими восхищение.
– Если бы вы не были столь прекрасны собой, я назвал бы вас бессердечным, – сказал я наконец. – Но ваши черты никак не соответствуют тому, что вы говорите. На самом деле в вас нет того безразличия к человеческой природе, которое вы пытаетесь продемонстрировать. Весь ваш вид свидетельствует о душевной щедрости, которую вы не способны победить, даже если захотите. Кроме того, разве вы не пытаетесь всегда делать добро?