Скорбь Сатаны. Вендетта, или История всеми забытого - стр. 29

Бентам задумчиво рассматривал черный круглый знак от газового рожка на потолке.

– Не думаю, нет, не думаю, – ответил он. – Я уверен, что он был совершенно убежден в этом.

– Что это за идея, наконец? – спросил я нетерпеливо. – Не занимался ли он изобретением нового летательного аппарата, чтобы таким путем избавиться от своих денег?

– Нет, нет, нет! – И мистер Эллис рассмеялся над моим предположением тихим приятным смехом. – Нет, дорогой сэр, никакие фантазии в механике или торговле не занимали его воображения. Он слишком… э… да, я думаю, что могу так сказать… он слишком глубоко противился тому, что называется «прогрессом», для того, чтоб помогать ему новыми изобретениями или какими бы то ни было другими средствами. Вы видите, мне немного неловко объяснять вам то, что действительно кажется самой нелепой и фантастической идеей, но – чтоб начать – мы, в сущности, никогда не знали, каким путем он составил свое состояние. Не правда ли, Бентам?

Бентам плотно сжал губы.

– Мы совершали операции с большими суммами и советовали, как лучше их поместить, но спрашивать, откуда они берутся, было не наше дело. Не правда ли, Бентам?

Бентам степенно кивнул головой.

– Нам доверяли, – продолжал его компаньон, мягко соединяя кончики пальцев, – и мы старались оправдать доверие скромностью и верностью, и только после долгих лет деловых отношений наш клиент высказал нам свою идею, совершенно невообразимую и странную: короче, он считал, что продался дьяволу и что его громадное богатство стало результатом этой сделки.

Я от души расхохотался.

– Что за вздорная мысль! – воскликнул я. – Бедняга! Очевидно, у него что-то было с головой, или, быть может, он употребил это выражение только в фигуральном смысле?

– Не думаю, – возразил мистер Эллис, продолжая сжимать кончики пальцев, – не думаю, чтобы наш клиент употребил фразу «продался дьяволу» только как фигуру речи. Мистер Бентам?

– Положительно нет, – сказал Бентам серьезно, – он говорил об этой сделке как о свершившемся факте.

Я опять рассмеялся, но уже не так громко.

– В наше время люди имеют всевозможные фантазии, – сказал я, – я имею в виду учение Блаватской, идеи византизма и гипноз. Нечего удивляться, если некоторые еще в глупом старом суеверии сохранили веру в существование дьявола, но для вполне здравомыслящего человека…

– Да-а, да, – прервал мистер Эллис, – ваш родственник был вполне здравомыслящим человеком, и эта идея была единственной фантазией, укоренившейся в его в высшей степени практическом уме. Будучи только идеей, она едва ли достойна быть упомянутой, но, может быть, хорошо, и мистер Бентам согласен со мной, что мы упомянули о ней.