Скользящие в рай (сборник) - стр. 18
А потом – ну, наверно, я сам и позвал – веселая компания завалилась ко мне домой, в гости.
В самый разгар загула, когда девицы расселись по нашим коленям, и шампанское заливало ковер, и Петров ржал, как конь, вернулась жена. На нее никто не обратил внимания, кроме меня. Но к тому моменту я уже мало что понимал. Увидав ее, я обрадовался и жестами стал приглашать присоединиться.
Помню, она выхватила что-то из секретера и убежала. Это меня поразило.
Когда сошел первый морок, обнаружилось, что я у себя дома сижу на диване и прижимаю к сердцу одну из этих наших девиц. Петров с другими пропал. Девица томно постанывала и лезла целоваться. Однако стоило мне попытаться ей ответить, как из глотки у меня поперла такая муть, что я вскочил как ошпаренный и ринулся в уборную. Вторая попытка окончилась тем же: поцелуй – приступ – унитаз. После четвертого подхода девица назвала меня грязной свиньей, отпихнула и тоже пропала, как и все остальные.
Я так и не узнал, кто она, откуда, какое у нее имя и как она выглядит.
10
Очнулся я, видимо, поздно. Открыл глаза и увидел стоящую надо мной жену. Она смотрела на меня все так же внимательно, но в глазах у нее было еще что-то такое, от чего любому стало бы не по себе, и он бы не знал, плакать ему или смеяться. В распахнутые окна било солнце, и занавески покачивались еле-еле. Она смотрела на меня, а я смотрел на нее. Мы молчали.
Потом она сказала:
– Я ухожу от тебя.
В лице ее показалось что-то мучительное.
– Нет-нет, – сказала она поспешно, – это не из-за девицы. Просто у меня давно есть любимый человек, а ты не знал, и мой уход был вопросом времени. Так совпало.
Ее рука коснулась моей щеки и погладила.
– Ты ни в чем не виноват, милый.
Она улыбнулась мне:
– В холодильнике продукты. И еще, я оставила деньги на кухне.
Потом она опять улыбнулась мне, отняла руку и стала удаляться, постепенно, пока окончательно не исчезла.
Я лежал, смотрел на крутящийся над головой вентилятор, которого не было, и тоже улыбался. Мне было так хорошо.
Не чувствуя своего тела, я лежал, смотрел на вентилятор и улыбался.
Просто не мог сдержать эту улыбку.
11
С ней-то на губах, по всей видимости, я вновь провалился в забытье.
Звонок звонил очень долго. Пока я сообразил наконец, что это звонок в дверь, прошла целая череда снов и испугов, накаливших мою чувственность до кипения. И все это никуда не делось.
Пришла не жена, а Петров, свежий, как распустившийся кактус. Он был страшно доволен проведенным днем и особенно ночью, подарившей ему сразу двух помимо тех трех, которые у него и без того были. Долго тряс мне руку, хлопал по плечу. У него были на то, как выяснилось позднее, веские основания, поскольку мой кошелек оказался пуст до бесполезности, то есть до самой последней монеты.