Сколько стоит корона - стр. 50

– Зачем? – Дойл наклонился так, чтобы поймать ее взгляд.

– В качестве лекарств, как ни удивительно, – отрезала она.

Дойл снова перебрал связки. Он не хотел видеть этот проклятый ящик. Но видел – и нужно было что-то с ним делать.

– Леди Харроу, если бы я просто зашел к вам побеседовать, ваш ответ был бы удовлетворителен, а мой вопрос – груб. Но я выполняю распоряжение короля. И от его имени требую объяснить мне назначение каждого из этих…

– Веников? – ее взгляд стал не просто злым, а разъяренным. Она властно переставила шкатулку с его колен на подушку и вытащила первый пучок – горчину. – Это, милорд, от жара и простуд. Это, – на свет была извлечена зелен-трава, – от ран и порезов. Это, – лаванда, – для спокойных снов. Вас это также касается, милорд? Могу сообщить, что плохо сплю.

Она произносила каждое слово с таким видом, словно давала пощечины. Глотнув воздуха, она продолжила как будто с наслаждением:

– Эти цветы называются полыний и помогают при женских болях. А эта трава – вам, милорд, она неизвестна – дана моим лекарем на тот случай, если я пожелаю быть с мужчиной, но захочу избежать бремени.

Крышка ящичка со стуком захлопнулась. Дойл впился в ладонь короткими ногтями, но нашел в себе силы сказать:

– Благодарю за пояснение.

Ящичек так и стоял на подушке – и Дойлу казалось, что от него исходит не тяжеловатый травяной запах, а едкая отравляющая вонь. Он неосознанно опустил руку и коснулся рукояти меча.

– Тот человек… – проговорила леди Харроу, – который стрелял в вас, вы же арестовали его?

– Разумеется. Хотите за него заступиться?

– Я хотела узнать о его судьбе, – она отвернулась в сторону. Дойлу осталось смотреть на ее белую шею с рыжими завитками волос.

– После допроса, когда он назовет имена своих сообщников, его судьбу будет решать король. Вероятно, его ждет казнь путем отрубания конечностей.

Шея покраснела.

– Это чудовищно.

– Предлагаете отпустить его на волю? Простите, но я не испытываю желания быть милосердным в отношении своего несостоявшегося убийцы и точно не стану просить за него перед королем.

Леди Харроу повернулась и легко встала со скамьи.

– Чудовищно то, что из смерти делают потеху. Что бы ни сделал этот парень, он не заслуживает того, чтобы его убивали посреди рыночной площади под визг и хохот черни.

Дойл тоже поднялся и увидел, что у нее дрожат губы. Слишком сильно для человека, который просто рассуждает. Но откуда у хорошенькой вдовы старика-Харроу такие мысли? Что она видела? Дойл помнил – она упоминала о войне. Остеррад прошел по землям Харроу дважды, а потом дважды по ним прошла освободительная армия Стении. Так легко было предположить, что она насмотрелась на то, что творили солдаты в деревнях и ни о чем не спрашивать. Но Дойл никогда бы не простил себе такого малодушия и бездумной мягкотелости, поэтому спросил: