Склейки - стр. 36
– Домой?
Киваю.
– В центр?
Киваю снова.
– Ну пошли.
Мы редко совпадаем: всегда уходим в разное время, но когда все-таки идем домой вместе, мне неловко. Не знаю, о чем с ней говорить.
На лестнице шепчу, опасаясь, что секрет сбежит в другие кабинеты:
– Дана, ты думаешь, что синяк и правда – Малышева? Разве может такое быть?
Данка решительна и деловита как всегда:
– Сейчас узнаем, – говорит она и заглядывает в окошечко охранника: он сидит в крохотной комнатенке под лестницей и через два окошка – вперед и вправо, к ступенькам – следит за входящими. – Пока-пока!..
– А-а! Красавица! – Пожилой дядька-охранник расплывается в довольной улыбке и совсем не смотрит на меня. – Устала?
– Да-а… – жалобно тянет Данка. – О-очень…
– Ну, а что еще скажешь? – Дядьке скучно, ему все равно, о чем болтать.
– А правда, – спрашивает Данка, – что в позапрошлый четверг тут драка была?
– Когда? В позапрошлый? Это когда вашего этого – того?
– Ага.
– Драка?
– Ага.
– А во сколько?
– Вечером, когда шел эфир, примерно в половине восьмого.
Охранник с сомнением пожимает плечами:
– Не знаю. Я дежурил – драки не было. А кто говорит? Кто дрался?
– Цезарь говорит. – Данка наваливается на окошко охранника грудью и глупо хихикает: довольна тем, что нравится мужчине, до которого никогда в жизни не снизойдет. – Говорит, что Малышева подралась с Эдиковой Ольгой.
– С женой?
– Ага.
– Белая такая? Дылда?
– Ага. В рыжей шубке. В короткой.
– Видел ее в четверг, – соглашается охранник. – Драка, говоришь? А я думал, чего она так выскочила? Как бешеная: шасть с лестницы!
– Говорят, Малышева ее помяла! Говорят, поставила синяк на пол-лица.
– Врут. Видел я ее – не было синяка.
– Да не увидел…
– Как: не увидел? Она же вот тут, как ты, стояла, шубу застегивала, то-се. Чистое было лицо, без синяков. Я бы спросил: я же охрана.
– Может, – говорит Данка, и в ее голосе растерянность и сомнение, – он еще не успел проявиться?
– Тю! – Охранник смеется. – А то я не знаю! Куда его спрячешь, если он есть?
Конец ознакомительного фрагмента.