Скитники (сборник) - стр. 14
Впервые оказавшись так высоко в горах, потрясенный Никодим упивался всей этой красотой и своими новыми ощущениями, словно ключевой водой в жаркий день, и как-то сразу, на всю жизнь, страстно полюбил эти вздыбленные цепи каменных исполинов – самое потрясающее и величественное творение Создателя.
Обнаружив за скалой озерцо с ледяной водой, братия, не долго думая, решила остаться ночевать прямо на его берегу. Солнце к этому времени уже зависло над зубчатым гребнем соседнего хребта. Закатный свет алыми волнами разливался по небесному раздолью, окрашивая грани отрогов нежным пурпуром. И такая библейская тишина воцарилась в округе, будто не существовало здесь ни птиц, ни зверей, ни деревьев. Казалось, что слышно, как перешептываются между собой горы-великаны…
Возбужденным путникам не спалось. Все лежали молча, в ожидании чего-то сверхъестественного и потустороннего: ведь отсюда до царства Творца, как им казалось, рукой подать. Однако все протекало как обычно. Своим чередом высыпали все те же звезды с Большой Медведицей во главе. Все та же медовая луна, недолго поскитавшись между них, скрылась за горизонтом. Сразу стало темно – хоть глаз выколи, зато над головой зажглась уйма новых звезд. Молодые иноки всматривались в густое узорчатое сито, в надежде узреть светящийся контур хоть одного-единственного ангела, но изредка видели лишь разрозненные черточки огненных стрел, разящих грешную землю.
Под утро край неба на востоке, еще не начав светлеть, стал как бы подмокать кровью, хотя солнце еще долго не покидало своих невидимых покоев. Наконец проклюнулась пунцовая капля и от нее брызнули первые лучи. Капля на глазах наливалась слепящим свечением и в какое-то неуловимое мгновение оторвалась от обугленной кромки горизонта и, на ходу раскаляясь добела, поплыла, пробуждая землю, погруженную в томную тишину и прохладу. Только гнусавый крик высоко летящего ворона нарушал царящий в горах покой.
Отстоявшийся и процеженный густой хвоей воздух за ночь настолько очистился, что утратил сизую дымчатость, и путникам удалось обозреть восточные земли на много верст дальше, чем давеча. Но и там простиралась все та же зеленая равнина без конца и края, без края и конца.
Сознание того, что до самого Тихого океана многие тысячи верст дикой, почти безлюдной тайги, будоражило и волновало воображение иноков. Они чувствовали: здесь граница, черта, отделяющая их от прежней жизни. На западе от нее хоть и привычный, но враждебный мир, на востоке же – неведомая, пугающе бескрайняя, страна Сибирская, в которой не мудрено и сгинуть…