Скитники - стр. 15
Когда камнепад стих, братия с опаской вернулась в лагерь. На их счастье осыпью смяло лишь навес из корья, под которым вялилась рыба. Разглядывая широкое полукружье скатившихся камней, люди с облегчением вздохнули: окажись землянки на саженей15 пятнадцать левее, их завалило бы.
– Бес нас стращает, а Господь хранит и призывает к осторожности, – истолковал происшедшее Маркел.
Впоследствии даже перед кратким привалом путники всегда старались располагаться на безопасном расстоянии от крутых склонов.
Беглецы знали, что за Камнем есть разрозненные скиты единоверцев, но пока им не попадались. Исполняя наказ старцев, Маркел вёл свой небольшой отряд за озеро Байкал-море. Весной старолюбцы вновь тронулись в путь, продираясь через чащобы немерянные, обходя топи, мхами покрытые, переправляясь на плотах через реки могучие, полноводные, кипящие водоворотами так, словно в их глубинах беспрестанно ворочаются гигантские чудища.
Провидение и непрестанные охранные молитвы святого старца Варлаама помогали им в пути.
Сколько уж поколений русского люда входит в эту Сибирскую страну, а все пустынна она – до того велики ее пределы. Но как дружны, добры, приветливы люди, живущие там.
Сибирская отзывчивость и взаимовыручка хорошо известны. Терпишь бедствие – все бросятся спасать. Голоден – разделят последний ломоть хлеба. Взаимовыручка – непреложный закон этих суровых и глухих мест – иначе не выжить! Ощутили их гостеприимство остановившиеся на следующую зимовку у братьев по вере и ветлужцы. С приходом весны, как только подсыхала земля, путники снова трогалась, продвигаясь все дальше и дальше на восток, навстречу солнцу.
Наконец стали встречаться староверческие скиты. Их принимали как своих и делились всем, что сами имели, а ветлужцы в ответ усердно помогали хозяевам чем могли: справляли конскую упряжь, плели чуни – сибирские лапти, гнули сани, мастерили телеги, бочонки для засолки, валили лес. Осенью били кедровые орехи – в Сибири мелкосеменная сосна сменилась кедром, родящим шишки с вкусными, питательными зёрнышками.
В Чулымском скиту два брата – Арсений и Мирон – за зиму так крепко сдружились с ветлужцами и особенно с Никодимом, что весной, немало огорчив родню, пошли вместе с ними, не убоявшись неизвестности и тягот дальнего перехода. В их глазах ветлужцы были подвижниками, Богом отмеченными хранителями отеческого православия.
На каждой зимовке один, а то двое или трое обзаводились семьями. И что любопытно, первым женился уже во вторую зимовку, самый молодой – Никодим. В жёны взял полногрудую, миловидную и шуструю Пелагею – дочь Феофана. Благословил её отец словами: