Скитания - стр. 13
– Ты что, уже сошёл с ума за этот год? – рассвирепела Лена.
– Не веришь, сама узнаешь.
Трубку взял Андрей.
– Миша, а как твои картины? Идут?
– Понемногу. Но я не жалуюсь. Ведь ты знаешь, не живопись для меня главное.
– А с главным как?
– О, об этом не по телефону.
– И с Ирой ты разошёлся, вот…
– Ну что ж, это судьба. Здесь, кстати, многие расходятся. Потому что каждый по-разному реагирует на Нью-Йорк.
– Наоборот, надо сплотиться.
– Вот Ира и сплотилась. Нашла себе американца. Ребёнку будет лучше, да и мне тоже.
– Ну, с тобой невозможно говорить. Когда увидимся?
– Завтра вечером я уезжаю. До того света ещё увидимся. Обними Лену. И пусть не вешает носа. Путь привыкает. Я дней через десять вернусь. Пока.
После такого телефонного разговора на следующий день Лена и Андрей прибыли в Толстовский фонд для «серьёзного разговора». Но письмо из американского ПЕН-клуба, видимо, подействовало, и ничего особенно серьёзного не было: сотрудник заявил, что готов терпеть обузу.
– Обычно, – объяснил он, – два-три месяца, и мы прекращаем оказывать помощь – за это время человек должен найти хоть какую-то работу. Если кто не владеет английским языком, не беда – чтобы таскать ящики и грузить кирпичи, не надо никакого языка, даже ангельского. И такую работу найти нелегко, но можно. Но ваш случай особый. Считайте себя счастливчиками. Может быть, даже полгода потерпим. Но больше восьми месяцев – ни-ни. Ищите везде, где можно, идите в университет, в колледж, в школу – куда угодно, и скорее, скорее, скорее. Не теряйте ни минуты. Вопрос если не смерти, то жизни. Учитесь понимать западную жизнь. Ни минуты даром.
А через несколько часов они уже были на вечере в ПЕН-клубе. Были там и Генрих, и Игорь. Увы, в чём-то Павел был прав. Андрей почувствовал, что, несмотря на всю многолетнюю и проверенную дружбу в Москве, здесь они смотрели на него как на конкурента. Хотя и сотрудничающего в общем союзе, но когда отдельно – то конкурент. И Лену поразили, мягко говоря, недовольные взгляды Любы.
Дом был фешенебельным, залы – тоже. На потолках – ангелы. Внизу, на полу, – люди. Некоторые – самодовольные, другие – нет.
– How are you?
– How are you?
– How are you?
Милая Кэтрин указала Андрею на нескольких знаменитостей. Но Андрей привязался к одному ирландцу, переводчику (он свободно говорил по-русски), поэту и бывшему другу Сэмюэла Беккета. Он – единственный среди зала – был пьян и продолжал пить. Назначили встречу. Даже Лена была недовольна.
– Ну что ты к нему привязался? – строго шепнула она Андрею. – Здесь есть люди поинтересней. Смотри, Любка с Генрихом так от этого знаменитого и не отстают…